— Ты — тоже мутант? — спросил я.
— Да.
— И тоже… можешь менять свой облик?
— Нет, — ответила Эдейри, и, казалось, тонкое тело под плащом задрожало. — Нет, я не могу менять свою форму, лорд Ганелон. Ты не помнишь, что… что я могу?
— Нет.
— И, тем не менее, я обладаю силой, которая может тебе пригодиться, когда повстанцы вновь нападут на нас, — медленно произнесла она. — Да, среди нас много мутаций, и, возможно, именно поэтому произошло наше отделение от Земли много веков назад. На Земле нет мутантов — по крайней мере, такого типа, как у нас. Матолч — не единственный.
— А я — мутант? — очень мягко спросил я.
Она покачала головой в капюшоне.
— Нет. Потому что ни один мутант не может иметь в своей крови печати Ллура. Поэтому ты и был посвящен. Один из Совета должен иметь ключ к Кэр Ллуру.
Холодное дыхание страха вновь на мгновение коснулось меня. Нет, не страха.
Ужаса, смертельного, перехватывающего дыхание, кошмарного ужаса, который всегда охватывал меня при упоминании имени Ллура.
Я заставил себя спросить ее:
— Кто такой Ллур?
Наступило долгое молчание.
— Кто говорит о Ллуре? — раздался позади меня глубокий голос. — Лучше не подымать эту завесу, Эдейри!
— И, тем не менее, это может оказаться необходимым, — ответила она.
Я повернулся, и на фоне портьеры увидел стройную фигуру человека, одетого, как и я, в тунику и брюки. Его рыжая борода резко выпирала вперед. Улыбка — оскал полных губ — о чем-то напоминала. В каждом движении его гибкого тела чувствовалась кошачья грация.
Желтые глаза смотрели на меня с удивлением.
— Молись, чтобы в этом не было необходимости, — сказал человек. — Ну, лорд Ганелон, неужели ты забыл и меня тоже?
— Он забыл тебя, Матолч, — ответила Эдейри. — По крайней мере, в этом образе.
Он усмехнулся.
— Сегодня вечером — Шабаш, — сказал он. — Лорд Ганелон должен быть готов к нему. Однако, это дело Медеи, а она интересуется, проснулся ли Ганелон. Раз ты проснулся, то можем пойти к ней прямо сейчас.
— Ты пойдешь с Матолчем? — спросила меня Эдейри.
— Почему же нет?
Рыжебородый опять усмехнулся.
— А ты действительно забыл, Ганелон. В старые добрые времена ты никогда не допустил бы, чтобы я шел за твоей спиной.
— Но ты всегда был достаточно умен, чтобы не вонзить в эту спину кинжал, — ответила Эдейри. — Если бы только Ганелон позвал Ллура, для тебя бы это добром не кончилось!
— Я просто пошутил, — небрежно сказал Матолч. — Мой враг должен быть достаточно силен, прежде чем я стану с ним считаться. Так что я подожду, когда к тебе вернется память, лорд Ганелон. А тем временем Совет приперт к стене, и мы нуждаемся в тебе так же сильно, как и ты в нас. Так ты идешь?
— Иди с ним, — посоветовала Эдейри. — Опасности нет, рычание волка хуже, чем его клыки — даже если он и забыл о Кэр Ллуре.
Мне показалось, что я уловил скрытую угрозу в ее словах. Матолч пожал плечами и отодвинул портьеру в сторону, пропуская меня вперед.
— Мало кто осмеливается угрожать оборотню, — бросил он.
— Я осмеливаюсь, — ответила Эдейри из тени своего капюшона.
И я вспомнил, что она тоже была мутантом, хотя и не ликантропом, как рыжебородый оборотень, который шел рядом со мной по коридору.
Кто же была Эдейри?
4. Матолч и Медея
Я все еще был как в тумане и никак не мог понять — наяву это все творится со мной, или нет. Шок притупил мои чувства, я не мог как следует думать. Самые обыденные мысли переполняли мой мозг, как будто, концентрируясь на своих повседневных чувствах, я мог не обращать внимания на то, что находился не на привычной, твердой, родной Земле.
Но странная вещь. Что-то знакомое было в этих сводчатых залах с бледными стенами, по которым я шел рядом с Матолчем, такое же знакомое, как и в сумеречном лесном пейзаже, простирающемся до горизонта, который я увидел из окна моей комнаты.
Эдейри — Медея — Совет.
Эти слова были важны, как будто я когда-то знал их хорошо на чужом языке, который потом забыл.
Подпрыгивающая, быстрая походка Матолча, легкий размах его мускулистых плеч, свирепая улыбка полных губ из-под рыжей бороды — все это не было ново для меня.
Он пристально наблюдал за мной своими желтыми глазами. Внезапно он остановился перед красной портьерой и, заколебавшись, отодвинул ее в сторону, приглашая войти.
Я сделал шаг и остановился, глядя на него. Он кивнул головой, как будто был чем-то очень доволен. Но лицо его так и не изменило своего вопросительного выражения.