— Есть лишь один путь — выдергивать их. Хотя можно испытать дикую яблоню, — Кроувелл пожал плечами. — Дикая яблоня устоит даже против венерианской растительности. Послушайте, почему бы вместо того, чтобы начинять почву ядами, не испытать дикую яблоню? Братец, она прорастет!
— Проверю, — пробормотал Хейл. — Спасибо. Нет ли еще идей? Или это против ваших правил?
Логист рассмеялся.
— Чепуха, я могу делать предположения. Они не изменят будущего — кто-нибудь все равно догадается посадить дикую яблоню, раньше или позже. Лишь в большие проблемы я не должен вмешиваться. Они могут в данный момент казаться незначительными, но я знаю.
Он посмотрел через груду сваленных стволов в сторону берега. Далеко за заливом находился материк, где стоял похожий на утес старый форт Думен. Сейчас на его изъеденных, одетых лишайником стенах наблюдалась необычная активность. Яркие вспышки появлялись тут и там. От материка к острову, туда и обратно, спешили многочисленные корабли.
— Что происходит? — спросил Кроувелл. — Восстанавливаете форт?
— Это идея Сэма, — ответил Хейл. — Думаю, он боится, что я начинаю перехватывать инициативу. Я начал работы на островах без предварительного обсуждения с ним. И он сделал то же самое.
Кроувелл призадумался.
— Да? И что же он делает?
— Начал расчищать старый форт. Мы еще не готовы браться за второй материк. Впрочем, я думаю, что все в порядке. Думен построен прочно. Я помню… — он тоже посмотрел на берег, лицо его слегка изменилось. — Там всегда находится дежурный гарнизон. Джунгли все время готовы поглотить нас, если представится случай. Растения… и животные. Но тогда башня снабжала нас оборудованием: ультрафиолетовое батареи, тепловые лучи, кислота. Вольные товарищи всегда вели войну на два фронта. Один — постоянная война с другими компаниями. Да и борьба с джунглями не прекращалась.
— Может, Сэм откусил слишком большой кусок и не в со стоянии его проглотить? — спросил Логист.
— Нет, у него есть оборудование и люди. Очистив форт, он сможет двинуться дальше, в глубь материка, но пока он этого не хочет. Он говорит, что использует форт, как вспомогательную базу, и двинется к архипелагу навстречу мне. Это сбережет время — работа будет вестись с обоих концов островной цепи. Неплохая идея!
— У него достаточно людей?
— Пять тысяч, — сказал Хейл. — Достаточно… но не очень много. У нас здесь есть немного лишних людей, но нам надо держать их на непредвиденный случай. Никогда не знаешь, куда понадобится бросить дополнительные силы против джунглей. А каждая расчищенная миля означает дополнительных людей на ней. Еще пять тысяч прибудут, когда у нас будет достаточно места для их размещения.
— Ссор еще нет? — спросил Кроувелл.
Хейл пристально взглянул на него.
— Ожидаете неприятностей?
— Не думай, что это мое предсказание, сынок. Пять тысяч людей, занимающихся тяжелой работой, и еще новые прибывающие. И все ждут обещанного бессмертия. Их нельзя вечно держать в ожидании. Может начаться ад.
— Что вы знаете об этом деле с бессмертием? — спросил Хейл, оглядываясь.
Логист только улыбнулся.
Хейл смотрел на берег, где яркие вспышки очищали стены старого форта. Он сказал:
— Вы знаете, и я знаю. Но никто не может знать точно — кроме Сэма. Он утверждает, что можно получить бессмертие, подвергаясь воздействию радиации на Венере. Мы же родились на Земле.
— О, на Земле было немало радиации, как раз перед взрывом, — согласился Кроувелл.
— Будут неприятности. Вы знаете. Это может случиться и здесь. Людям пришлось оставить Землю и перебраться на Венеру. Но если это случится снова…
— Похоже на рака-отшельника. Когда он перерастает свою раковину, то выползает из нее и находит другую. Многое может сделать раковину тесной. Быстрый рост населения — как это случилось на Земле. Эти люди… — Кроувелл нахмурился и махнул рукой в сторону рабочих. — Возможно, они и переросли башни, хотя и не знают этого — человеку нужно многое.
— Вы останетесь в колонии? — спросил его Хейл.
— Да, на время. В глубине души я все же фермер. А что?
— О, вовсе не потому, что вы Логист. Вы бессмертный. И я тоже. Короткоживущие… нельзя слишком тесно связываться с ними, если вы бессмертный. Семьи башен… Сэм… Вы — единственный близкий мне человек на Венере.
— Мы оба провели лучшую часть своей жизни под открытым небом, сынок, — сказал Кроувелл. — И теперь ноги наши снова ходят по доброй коричневой почве. Не самую долгую, но лучшую часть жизни. У меня была Земля, у вас — Венера, но это одно и то же. Я знаю, что вы имеете в виду. Я чувствую себя рядом с вами, как дома, хотя вы иногда поступаете по-дурацки.