Надеюсь, ты умрешь во сне. Надеюсь, мне не придется тебя будить. Потому что, если я сделаю это — будет означать, что дела опять очень плохи. Мы с тобой долгожители проживем долго, а за это время может случиться многое.
Я кое-что вижу. Смутно, но я вижу, что джунгли могут вернуться. Могут появиться новые мутированные формы жизни — создания Венеры коварны. И мы ведь не останемся на Венере навсегда. Это только первая колония. Мы отправимся к звездам и другим планетам. Там тоже могут быть опасности. Может, кто-нибудь попытается колонизировать наш мир — так было всегда, и так будет.
Может быть, нам еще понадобится такой человек, как ты, Сэм. Тогда я разбужу тебя.
Мудрое коричневое лицо смотрело на Сэма сквозь облако дыма.
— Отныне, — сказал Кроувелл, — ты будешь спать. Ты сделал свою работу. Спи спокойно, сынок, и спокойной ночи.
Сэм лежал неподвижно. Свет потускнел, и он не был уверен, так ли это. Похоже, у него просто потемнело в глазах.
Ему о многом нужно было подумать, а времени мало. Он бессмертный. Он должен жить.
Сэм Харкер бессмертный. Харкер. Харкер.
В голове его звучала музыка карнавала в башне Делавэр, он видел яркие ленты на движущихся путях, вдыхал плывущие запахи, улыбнулся лицу Кедры…
Какую-то секунду он отчаянно цеплялся за край обламывающегося утеса, а жизнь и сознание раскалывались на куски под его руками.
Тьма и тишина заполнили погребенную комнату. Подземный Человек, глубоко погрузив корни, наконец уснул.
эпилог
Сэм проснулся…
ЗДЕСЬ БЫЛ ГНОМ[6]
Никто не заставлял Тима Крокетта совать свой нос в шахты Дорнсетских гор. То, что обещает удачу в Калифорнии, может привести к самым отвратительным результатам в угольных копях Пенсильвании. Особенно, если в дело вмешиваются гномы.
Нельзя сказать, чтобы Тим Крокетт занимался специально гномами. Отнюдь, он входил в состав той южнокалифорнийской группы, члены которой изучали условия жизни угнетенного пролетариата, так и не выяснив окончательно, кто кому больше нужен — они пролетариату или пролетариат им.
Крокетт, подобно своим коллегам, считал рабочего помесью Гориллы и Человека Копающего, что не мешало ему произносить пламенные речи о порабощенном меньшинстве, писать передовицы в печатном органе «Возрождение» и ловко уклоняться от любой конкретной работы. Он утверждал, что на него возложена миссия. К сожалению, объекты миссии питали к Тиму Крокетту минимум симпатии.
Сам Крокетт был длинным тощим молодым человеком с крохотными паучьими глазками, прекрасно разбирающимся в дешевых галстуках. Если ему что-то и требовалось — так это энергичный пинок пониже брючного ремня.
Но уж никак не пинок от гномов!..
На средства папаши Тим рыскал по стране, активно исследуя жизнь рабочих, к великой досаде исследуемых. Именно эта идея и привела его в Дорнсетские шахты — переодетого под шахтера, и с лицом, тщательно вымазанным угольной пылью. Спускаясь на лифте, Крокетт чувствовал себя несколько неуверенно среди чистых людей с гладко выбритыми мытыми лицами. Он не учел, что шахтеры становились грязными лишь после рабочего дня.
До начала работы Тим шлялся туда-сюда, но вскоре по рельсам покатились груженые вагонетки, и прогуливаться стало затруднительно. Крокетт поколебался и направился к рослому субъекту, чье лицо хранило следы великой печали.
— Эй, приятель, — лихо начал коммуникабельный миссионер, — я хотел бы поговорить с тобой!
— Инглишский? — вопросительно отозвался абориген. — Знаю. Вишки. Вино. Много. Ад.
Истощив запас английских слов, собеседник удовлетворенно рассмеялся и вернулся к работе, оставив сбитого с толку Крокетта стоять в стороне. За неимением новой жертвы пришедшему в себя Тиму пришлось отправиться по следам последней груженой вагонетки, что он и сделал, периодически вынуждаемый ползти на животе, больно стукаясь затылком о низкий потолок.
Рельсы уходили в пролом стены, куда и хотел последовать Крокетт, но его остановил хриплый вопль. В крайне непечатных выражениях Тима приглашали подойти поближе для сворачивания шеи и других проявлений членовредительства. Внешний вид кричавшего наводил на мысль о наемном убийце, и неудачливый исследователь кинулся прочь, лихорадочно высматривая боковой туннель. Вослед ему несся неразборчивый рык, посылавший бегущего в различные неуютные места — и внезапно Крокетт остановился, уловив смысл последней реплики:
6
© Henry Kuttner. A Gnome There Was. N. Y. : Simon & Schuster, 1950
© Перевод. О. С. Ладыженский, Д. E. Громов, 1992