— Да, сейчас я желаю конца Ллуру — должен желать, если хочу остаться в живых.
Фрейдис проницательно взглянула на меня.
— Да, должен, возможно, что должен. Так что ты хочешь тогда от нас, Ганелон?
Я быстро заговорил.
— Я хочу, чтобы ты поклялась своему народу, что я — Эдвард Бонд. Нет — подожди! Я могу сделать для них сейчас больше, чем мог бы Эдвард Бонд. Скажи спасибо, что я вновь Ганелон, старуха. Потому что только я могу помочь вам. Послушай меня. Твои лесные жители не могут убить меня. Я это знаю. Ганелон бессмертен — за исключением алтаря Ллура. Но они могут схватить меня и держать здесь пленником, пока ты опять не вызовешь Эдварда Бонда своими заклинаниями. А это будет глупо и ненужно, ни тебе, ни мне.
Все, что Эдвард Бонд мог, он уже для вас сделал. Теперь очередь Ганелона. Кто еще может сказать вам, где уязвимое место Ллура, или где Матолч держит свое секретное оружие, или как уничтожить Эдейри? Все это я знаю — или знал когда-то. Ты должна помочь мне вернуть память, полностью. Потом…
И я сурово улыбнулся.
Она кивнула головой. Потом мы некоторое время сидели молча.
— Так чего же ты хочешь от меня, Ганелон? — спросила она наконец.
— Расскажи мне сначала о мостике через миры, — заинтересованно попросил я. — Как тебе удалось поменять меня и Эдварда местами?
Фрейдис угрюмо улыбнулась.
— Не торопись, член Совета! — ответила она. — У меня тоже есть свои тайны. Я отвечу лишь на часть этого вопроса. Мы совершили этот обмен, как ты можешь догадываться, только для того, чтобы избавиться от тебя. Ты должен помнить, как свирепо ты принимал нас, устраивал рейды за рабами, как ненавидел нашу свободу. Мы — гордый народ, Ганелон, и нас нельзя угнетать вечно. Но мы знали, что тебе не грозит смерть, по крайней мере, от нашей руки.
Я знала о мире-близнеце — Земле. Я искала и нашла Эдварда Бонда. И после многих поисков, многих усилий я нашла заклинания, которые поместили тебя в другой мир с памятью Эдварда Бонда поверх твоей памяти.
От тебя мы избавились. Правда, теперь с нами находился Эдвард Бонд, и сначала мы тоже ему не доверяли — он был слишком похож на тебя. Но его мы могли, по крайней мере, убить. Но мы этого не сделали. Он сильный человек, член Совета. Мы привыкли доверять ему и полагаться на него. Он дал новые идеи организации военных действий. Это он планировал нападение на будущие жертвы Совета.
— Нападение, которое кончилось неудачей, — заметил я. — Или кончилось бы, если б я не принял вашу сторону. У Эдварда Бонда было земное знание, да. Но его оружие и защита могли бы в лучшем случае потрясти наружные стены Замка Совета. Ты сама должна знать, что есть и другие силы, редко используемые, но никогда не подводящие.
— Я знаю, — согласилась она. — Да, я знаю, Ганелон. Но нам, по меньшей мере, надо было попытаться. И Совет был ослаблен без тебя. Кроме тебя, никто из них не осмелился бы вызвать Ллура. Разве что Гаст Райми.
Она задумчиво уставилась на огонь.
— Я знаю тебя, Ганелон. Я знаю твою гордость, которая горит в твоей душе. И я знаю, что месть, которую ты сейчас задумал, дорога твоему сердцу. И, тем не менее, ты посвящен Ллуру, и ты — член Совета с самого рождения. Откуда я знаю, что тебе можно доверять?
Я ничего ей не ответил. Через мгновение Фрейдис повернулась к закопченной стене. Она откинула занавеску, которую я до сих пор не замечал. Там, в алькове, был Символ, очень старинный Знак, старше, чем цивилизация, старше, чем человеческая речь.
Да, значит Фрейдис была одной из немногих, знавших, что означал этот символ. Как знал это я. Я сделал рукой ритуальный знак, который связывал меня безвозвратно. Это была клятва, которую я не мог нарушить, не будучи проклят, и дважды проклят — в этом мире, и в последующем. Но я не колебался. Я говорил правду.
— Я уничтожу Совет!
— И Ллура?
— Я уничтожу Ллура.
Крупные капли пота появились на моем лбу, когда я говорил это. Сказать такие слова было нелегко.
Фрейдис задернула занавеску. Она казалась удовлетворенной.
— Теперь у меня осталось меньше сомнений, — сказала она. — Ну, что ж, Ганелон, Нори плетут странные нити, определяющие судьбу. Да, судьба существует, хотя мы не всегда можем понять ее. И я не просила тебя поклясться в дружбе лесному народу.
— Это я заметил.
— Ты никогда бы не поклялся, — сказала она. — Да это и не обязательно. После того, как с Советом будет покончено, после того, как Ллур будет уничтожен, я смогу защитить свой народ даже от тебя, Ганелон. И мы еще можем встретиться с тобой в битве. Но до той поры мы союзники. Я назову тебя Эдвардом Бондом.