Друк воспользовался временным перерывом в обвинительной речи своего хозяина:
— Это лучшая грязь, Ваше Величество, я сам ее отбирал. О, Ваше Величество, что случилось?
— В ней червяк!
Его Величество заколотил по грязи кулаками. Поднялась такая буря, что Его Величество исчез с головой. У Крокетта задрожали уши. Он позволил Гру Магру увлечь его прочь.
— Я хотел бы встретиться со стариком в битве, — заметил Гру, когда они очутились в безопасной глубине туннеля, — но он, конечно, прибегнул бы к помощи колдовства. Таков уж он есть. Самый лучший Император из тех, кто когда-либо был у нас. Ни одной чистой клеточки на всем теле.
— О, — тупо сказал Крокетт. — А что дальше?
— Ты же слышал, что сказал Подгран? Будешь копать антрацит. И если ты съешь хоть маленький кусочек, я вобью в тебя зубы!
Размышляя над особенностями явно плохих характеров гномов, Крокетт послушно дал ввести себя в галерею, где дюжины гномов как женского, так и мужского пола яростно тыкали во что-то кирками и мотыгами.
— Становись здесь, — сказал Гру. — Будешь копать антрацит. Двадцать часов будешь работать, шесть спать.
— А потом что?
— Потом снова начнешь копать, — объяснил Гру. — Каждые десять часов у тебя будет короткий отдых, а между ними ты не должен прерывать работу, разве только для борьбы. Ты умеешь определять, где лежит уголь? Подумай хорошенько.
— А?
— Как, ты думаешь, я тебя нашел? — нетерпеливо спросил Гру. — Гном обладает некоторыми чувствами. Существует легенда, будто честные люди могут определить местонахождение воды с помощью раздвоенной палки. А мы связаны с полезными ископаемыми. Подумай об антраците! — приказал он.
Крокетт повиновался и мгновенно повернулся к стене ближайшего туннеля. Гру усмехнулся.
— Полагаю, это естественная эволюция, функциональная. Нам нужно знать, где сосредоточены подземные запасы, потому нас и наградили особым чутьем. Стоит тебе подумать о золоте или любом другом подземном залегающем, и ты его почувствуешь. Это так же сильно в гномах, как отвращение к дневному свету.
— А… — сказал Крокетт. — Как это?
— Негативное и позитивное. Нам нужна руда, и мы ее чувствуем. Дневной свет причиняет нам вред, поэтому, когда нам кажется, что мы слишком приближаемся к поверхности, мы думаем о свете, и он отталкивает нас. Попробуй!
Крокетт повиновался. Что-то как будто надавило на его голову.
— Прямо над нами. Гру кивнул.
— Но далеко. Я однажды видел дневной свет. И человека. Он посмотрел на остальных.
— Я забыл объяснить. Гномы не выдерживают вида человека. Они… Видишь ли, есть предел уродливости, которую может вынести гном. Теперь, когда ты один из нас, ты тоже будешь чувствовать то же самое. Держись подальше от дневного света и никогда не смотри на людей. Твое здоровье этого стоит.
В голове Крокетта закопошились мысли.
Значит, он может найти выход из этой путаницы туннелей, просто руководствуясь своими ощущениями. Они выведут его к дневному свету. И он окажется на поверхности земли.
Гру Магру отвел Крокетта на место между двумя занятыми работой гномами и сунул ему в руку кирку.
— Вот здесь. Приступай к работе.
— Спасибо за… — начал было Крокетт.
Но Гру внезапно пнул его и повернулся прочь, что-то довольно напевая.
Появился другой гном. Увидев, что Крокетт стоит без движения, он велел ему браться за дело, подтвердив свое распоряжение тычком в ухо, и так уже распухшее.
Крокетту волей-неволей пришлось взять кирку и начать отколупывать антрацит со стены.
— Крокетт! — позвал громкий голос. — Это ты? Я так и думала, что тебя пошлют сюда.
Это была Броки Бун, гном-женщина, с которой Крокетт уже встречался. Она тоже работала вместе с остальными, но теперь опустила свою кирку и улыбалась ему как старому знакомому.
— Ты здесь долго не пробудешь, — утешила она его. — Лет десять или около того, пока не попадешь в беду, после чего тебя поставят на действительно тяжелую работу.
У Крокетта уже болели руки.
— Тяжелая работа? Да у меня сейчас руки отвалятся. Он облокотился на кирку.
— Это что, твоя обычная работа?
— Да, но я здесь редко бываю. Обычно меня наказывают. Я всегда причиняю много неприятностей. Такая уж я есть. Я ем антрацит.
Она продемонстрировала. Громкий хруст заставил Крокетта содрогнуться.
Тут же подошел надсмотрщик.
— Почему вы не работаете? — рявкнул он. — Что это такое?
— Мы как раз собирались бороться, — объяснила Броки Бун.
— Только вдвоем? Или мне тоже можно присоединиться?
— О, каждый, кто хочет, — предложила такая неженственная женщина-гном.
Она ударила киркой по голове ничего не подозревавшего Крокетта. Свет померк в его глазах.
Очнувшись через некоторое время, он ощутил жесткие толчки под ребра и решил, что это Броки Бун, должно быть, толкает его, пока он лежит без сознания.
Ну и гном! Крокетт сел. Он обнаружил, что находится в том же самом туннеле, а вокруг него дюжина гномов занята складыванием антрацита.
К нему подошел надсмотрщик:
— Очнулся? Принимайся за работу! Крокетт автоматически повиновался.
— Ты пропустил самое интересное. Я получила в ухо!.. Видишь? — Броки Бун с торжеством показала ему синяк. Крокетт поспешно поднял руку с киркой. Рука была как не своя.
Ползли часы. Крокет никогда в жизни так усердно не трудился. Никто из гномов не жаловался. Двадцать часов тяжелого труда с одним лишь коротким перерывом для отдыха. И копать… копать… копать…
Не прерывая работы, Броки Бун сказала:
— Я думаю, из тебя получится хороший гром, Крокетт. Ты уже здорово привык. Никто бы никогда не подумал, что ты когда-то был человеком.
— В самом деле?
— Ты кем был, шахтером?
— Я был… — Внезапно Крокетт замолчал. Странный свет зажегся в его глазах.
— Я был рабочим организатором, — закончил он.
— Что это такое?
— Ты слышала когда-нибудь о профсоюзах? — спросил Крокетт вместо ответа и пристально посмотрел на нее.
Броки Бун покачала головой.
— Нет, никогда не слышала. Это что, руда?
Крокетт объяснил. Ни один рабочий организатор никогда бы не принял такого объяснения. Оно, скажем так, было несколько упрощенным.
У Броки Бун был озадаченный вид.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду на самом деле, но думаю, что это здорово.
— И еще один пункт, — сказал Крокетт. — Неужели ты никогда не устаешь от 20-часового рабочего дня?
— Конечно. Кто же тут не устанет?
— Тогда зачем так работать?
— Да мы все так работаем, — терпеливо объяснила она. — Мы не можем остановиться.
— А что, если остановишься?
— Меня накажут. Побьют сталактитами или как-нибудь еще.
— А что, если бы все остановились? — настаивал Крокетт. — Каждый распроклятый гном. Что, если бы они все устроили сидячую забастовку?
— Ты ненормальный, — сказала Броки Бун. — У нас такого никогда не было, это только у людей.
— Поцелуев под землей тоже никогда не было, — возразил Крокетт. — Да нет, он мне не нужен! И драться я тоже не хочу. Не мешай мне работать. Видишь ли, большую часть времени гномы работают на привилегированные классы.
— Нет, мы просто работаем.
— Но почему?
— Всегда так было. И Император хочет, чтобы мы это делали!
— А Император когда-нибудь сам работал? — требовательно спросил Крокетт с торжествующим видом. — Нет! Он только ванны грязевые принимает. — Броки Бун слушала его со все увеличивающимся интересом. — Почему бы каждому гному не воспользоваться подобной привилегией? Почему…
Он все громче и громче говорил, не переставая работать. Броки Бун клюнула на приманку, схватила ее и проглотила. Через час она уже согласно кивала.
— Вечером после работы я расскажу об этом другим гномам в Ревущей Пещере.