Сэм поблагодарил аудиторию. Он попросил слушателей потерпеть еще несколько дней, пока будет сформирована первая отборочная комиссия. Он заметил с высокомерной скромностью, что надеется заслужить их доверие служением им и Вольным товарищам, которые передали ему все дела, а сами сражаются на поверхности, в джунглях. Мы все, закончил Сэм, станем скоро свидетелями этой борьбы, и люди, а не чудовища заслужат наши симпатии в смелой попытке завоевать Венеру, как наши предки некогда завоевали Старую Землю.
Семьи ничего не предпринимали.
Это беспокоило Сэма больше, чем любые возможные действия. Потому что ему не с чем было бороться. В глубине души он не доверял тишине. Все попытки проинтервьюировать кого-нибудь из бессмертных по этому вопросу, занимавшему умы, ни к чему не привели. Они улыбались, кивали, но отказывались давать интервью — пока.
В конце концов, говорил Сэм, что могут сделать Харкеры? Заявить во всеуслышание, что великолепная новая игрушка может оказаться опасной? Что нельзя дать ребенку погремушку, а потом отобрать ее, не вызвав при этом громкий рев? Люди башни были опаснее детей, и они привыкли опираться на уверенные руки. Уберите опору — и можно ждать неприятностей.
Он знал, что выиграл лишь гамбит, но не всю игру. Однако У него было слишком много дел, чтобы беспокоиться о будущем. Сейчас важно осуществить эту аферу, а там посмотрим.
Как это ни парадоксально, Сэм полагался на опыт Харкеров.
Они утверждали, что его план потерпит крах. Сэм был уверен, что они правы. Логист, правда, считает, что колонизация удастся, а Логист, как правило, не ошибается. Разве может ошибаться машина? Сэм знал, однако, что она ошиблась — и очень грубо — в его собственной оценке. Поэтому он и не доверял прогнозу.
Единственное, что ему оставалось, — это застраховаться от неудачи. Сэм охотился за большими деньгами. Публика хотела покупать, и он продавал, продавал…
Он продал триста процентов акций.
После этого он должен был потерпеть крушение. Если он вложит деньги в развитие поверхности, ничего не останется ему. Да и как мог он выплачивать доходы по тремстам процентам акций?
Но на бумаге все выглядело прекрасно. В поисках новых источников растущая культура поднималась из-под поверхностей морей, стряхивала воду с гигантских плеч, большими шагами устремлялась на сушу. А следующая цель — межпланетные и межзвездные путешествия. Ад астра — великолепный сон, и Сэм выкачивал из него все, что можно.
Прошло два месяца. Розата, как и прочие плоды успеха, упала ему в руки. Сэм закрыл все три своих квартиры и вместе с Розатой нашел новое место, полное неслыханной роскоши. Его окна открывались на гидропонический сад, цветущий так же щедро, хотя и не так опасно, как джунгли над головой. Из этих окон он мог видеть огни башен, где под его дудку танцевал каждый человек. Это мегаломаниакальное великолепие, полное параноидного блеска, было подобно сну.
Сэм еще не осознавал этого, не оглядывался назад. Он вертелся все быстрее и быстрее, следуя за событиями, выходившими из-под его контроля. Если бы у него было время остановиться, подумать и подвести итоги… Но времени у него не было.
Розата сидела у его ног на низкой скамеечке, наигрывая на арфе, когда наступил момент прозрения. Складки ее сине-фиолетового платья веером лежали на полу, нежная голова склонилась над лирой.
"О медленно, медленно встала она и медленно подошла к нему…" — сладко выпевал ее льющийся голос строки старой баллады. Внезапно пение Розаты было прервано сигналом телевизора. Сэм неохотно встал.
Розата не подняла головы. Она сидела совершенно неподвижно, как будто звук вызова заморозил ее. Затем, не поднимая глаз, она тронула струны лакированными ногтями и пропела последнюю строчку: "Юноша, я думаю, ты умрешь…"
Экран телевизора прояснился, когда Сэм нажал кнопку, и лицо, появившееся на нем, чуть не заставило его отшатнуться. Это было разгневанное лицо Кедры Уолтон. Черные локоны развевались, как волосы Медузы, когда она придвинулась к экрану. Она, должно быть, разговаривала с кем-то в глубине, ожидая, когда Сэм ответит на ее вызов. Гнев ее был направлен не против Сэма, он это понял по интонациям ее голоса.