– Дух, – сплюнув, сказал старший лейтенант Антонов, – он и в Африке дух.
В принципе, ничего нового пленный рассказать не мог, только уточнил некоторые нюансы расстановки постов. Дежурили на часах авары десятками, при этом внимание и в самом деле уделялась пленным, а не окружающей степи, в которой по ночам бродят злые ведьмы-алмасты и мужчины-упыри, которые пьют кровь и сосут костный мозг у бедных заплутавших в ночи авар, но их, мол, можно отпугнуть амулетами и огнем ярко пылающего в ночи костра.
Рассказывая это, молодой обрин испуганно косил то на Коломийцева, то на Антонова, то на Джурабаева, а потом переводил взгляд на толпящихся чуть поодаль и тихо переговаривающихся амазонок, которые виделись ему темными силуэтами на фоне звездного неба. Наверное, он принял их за ночных упырей и ведьм-алмасты, которые прямо сейчас начнут пить его кровь и сосать костный мозг. Разумеется, никто ничего подобного делать не собирался, но с жизнью обрину расстаться все равно пришлось, пусть и не так экзотически. Просто одна из амазонок перерезала обрину горло, отпустив черную душу прямо в ад.
Дальнейшее было делом техники. Спешенные амазонки и разведчики окружили лагерь, ориентируясь на свет костров и подсказки оснащенных ночными биноклями командиров, из своих убежищ в балках выбрались и обе БРМ-К, на самом малом ходу занявшие позиции на вершинах двух ближайших к лагерю холмов, чтобы при необходимости своими фарами сразу осветить всю его территорию. Все было готово к спектаклю. Капитан Коломийцев поднял вверх сигнальный пистолет и выпустил в звездное небо осветительную ракету.
Шипящая звезда взметнулась ввысь, там с чуть слышным хлопком раскрылся парашют-отражатель, и, отбрасывая вниз конус бело-фиолетового света, ракета начала медленно опускаться на обреченный лагерь. Мгновение-другое спустя вспыхнули фары и прожектора подсветки боевых разведывательных машин, дополнительно заслепившие глаза так немилосердно разбуженным среди ночи обрам. Оставшиеся вне постоянно сужающегося круга света амазонки взялись за луки и на выбор принялись отстреливать мечущихся обров.
Несколько раз трассирующими пулями дудукнули в ночи автоматы, примененные там, где командиры обров попытались собрать их в кучу, чтобы дать отпор внезапному ночному нападению демонических, как им казалось, существ. Делу помогало еще то, что закованные в колодки пленники связанные лежали прямо на земле, и пули со свистом летели над ними. Оставались еще повозки с маленькими детьми, но инструктаж прямо запрещал стрелять хотя бы приблизительно в ту сторону, да и применялись автоматы крайне ограниченно, на охрану каравана в основном хватало и амазонок с их луками, стрелами и отточенными палашами.
Конец операции вылился в короткую рукопашную схватку, где разведчики, прикрывая сражающихся на клинках амазонок, стреляли уже почти в упор, глаза в глаза. Один за другим падающие ранеными и убитыми обры таяли как кусок льда, выставленный на солнцепек в знойной африканской пустыне. Сто обров, тридцать обров, десять обров, три обрина, ни одного обрина. Тишина. Только истошно ржет раненая шальной пулей лошадь, возится на земле ошарашенный сменой власти полон, да тяжело дышат только что вышедшие из кровавой схватки амазонки. Им, сцепившимся с врагом глаза в глаза, тоже пришлось заплатить свою цену. И хоть убитых среди них, Слава Отцу, не было, но семеро получили тяжелые ранения, а еще двадцать пять амазонок были ранены достаточно серьезно, чтобы покинуть строй на срок от недели до месяца, и это-то при магическом лечении.
Почти сразу же, как только прогремел последний выстрел и был добит последний обр, на окраине лагеря бело-голубым кругом вспыхнул портал, за которым жемчужным светом сиял рассвет иного мира, и оттуда толпой повалили совершенно непонятные люди, которые развязывали ошеломленных полоняников, поднимали их на ноги и направляли в сияющий мягким светом какой-то волшебный град. Другие люди (тот самый «стройбат») таскали трупы убиенных обров, собирали разбросанное оружие и заметали следы схватки. Пройдет еще два часа, настанет рассвет и в этом мире, но к тому времени ничего не должно напоминать о том, что здесь у колодца произошел жестокий бой.