– Можете не сомневаться, сэр, – пообещал Нулан, – пропою. Не хуже какого-нибудь хора пропою.
– Если они придут, – продолжал Шарп, – нам придется отойти на юг. Я знаю, вы, парни, хороши, но вас все-таки маловато, чтобы драться с целым французским батальоном.
Сержант Нулан посмотрел на свою пятерку, пожевал губами, обдумывая заявление капитана, и с серьезным видом кивнул:
– Вы правы, сэр. Нас и впрямь маловато. Можно вопрос, сэр? Что вы собираетесь делать?
– Надеюсь, что лягушатникам надоест нас караулить и они уберутся в форт. Тогда мы спустимся к реке и попытаемся оторвать один понтон и перебраться на другой берег. Так и скажите вашим людям. Я хочу, чтобы мы все вернулись домой, а для этого нужно прежде всего набраться терпения.
Внизу снова затрещали выстрелы, и Шарп поспешил спуститься к Харперу. Французы предприняли еще одну попытку освободить плот. На сей раз они сделали канат из мушкетных ремней, и трое смельчаков залезли в реку, чтобы привязать его к брусу, соединявшему соседние понтоны. Одного удалось подстрелить, и он, прихрамывая, ковылял к берегу. Шарп начал перезаряжать винтовку, но тут и двое других рванули к укрытию, волоча за собой самодельный канат. Ремни натянулись и поднялись из воды. За дело, должно быть, взялись все, но при этом французов скрывали камни, и Шарп ничего не мог сделать. Канат задрожал, и один из понтонов вроде бы шевельнулся – возможно, ему только показалось, – но уже в следующий момент ремни лопнули, и стрелки на холме заулюлюкали.
Шарп посмотрел вдаль. Когда мост взорвался, на британской стороне осталось семь или восемь понтонов, и он не сомневался, что кому-нибудь придет в голову идея воспользоваться ими для организации спасательной экспедиции. Тем не менее время шло, а никто не появился. Либо французские пушки продырявили оставшиеся понтоны, либо спасателей просто не подпустили к берегу. В таком случае надежда на помощь со стороны таяла, и рассчитывать приходилось только на себя.
– Вам это ничего не напоминает? – спросил Харпер.
– Напоминает. Только я стараюсь не думать.
– Как те речки назывались?
– Дору и Тежу.
– Там ведь, сэр, лодок тоже не было, – бодро заметил Харпер.
– Потом-то мы их нашли, – сказал Шарп.
Два года назад его рота попала в ловушку на занятом неприятелем берегу Дору, а годом позже им с Харпером пришлось задержаться на Тежу, но в обоих случаях они вернулись к своим, а значит, вернутся и сейчас. И все-таки было бы лучше, если бы лягушатники ушли. Однако уходить французы не собирались и даже отправили посыльного в форт Жозефина. Гонец вскарабкался на холм, и стрелки вскинули винтовки, но парень так прыгал и метался из стороны в сторону, что ни у кого не поднялась рука спустить курок.
– Далековато, – объяснил, пожав плечами, Харпер.
Хэгмен, пожалуй, мог бы свалить посыльного и на таком расстоянии, но, сказать по правде, стрелкам просто не хватило духу стрелять по несчастному французу, проявившему немалую храбрость и рискнувшему собственной жизнью.
– Его отправили за подкреплением, – сказал Шарп.
Долгое время ничего не происходило. Обе стороны выжидали. Шарп лежал на спине, глядя на кружащего в высоком небе ястреба. Время от времени из-за камней высовывался француз, но, увидев стрелков, тут же прятался. Примерно через час какой-то парень помахал рукой, потом осторожно выступил из-за укрытия и жестом показал, что расстегивает штаны.
– Отлить приспичило, – заметил Харпер.
– Пусть его, – сказал Шарп, и стрелки подняли винтовки дулом вверх.
Несколько французов подошли к реке и, сделав дело, вежливо помахали британцам в знак благодарности. Харпер помахал в ответ. У одного из рейнджеров нашлись три засохшие лепешки. Их смочили водой и поделили на всех, но обед, конечно, получился скудный.
– Без продуктов нам не протянуть, – пожаловался Мун, наблюдая за дележкой лепешки. Судя по голодному блеску в глазах, он собирался потребовать для себя увеличенную пайку, поэтому Шарп во всеуслышание объявил, что каждый получит по равной доле. Настроение у Муна заметно испортилось; от обычной бодрости не осталось и следа. – И как вы собираетесь нас кормить? – обратился он к Шарпу.
– До утра придется поголодать, сэр.
– Господи… – простонал Мун.
– Сэр! – подал голос сержант Нулан, и Шарп обернулся.
Возле утеса появились две французские роты. Шли они рассеянным строем, чтобы не стать легкой мишенью для стрелков.
– Пэт! – крикнул Шарп. – Отходим! Поднимайтесь!
Положив бригадира на носилки, они торопливо двинулись на юг, поднимаясь и спускаясь по крутым склонам, но стараясь не упускать из виду реку. Французы следовали за ними на протяжении часа, не пытаясь приблизиться, и, похоже, поставили цель отогнать британцев подальше от понтонов.