– Ну и что дальше? – недовольно осведомился Мун.
– Подождем здесь, сэр.
Они остановились на защищенной камнями верхушке холма с хорошим обзором на все стороны. К западу несла свои воды река, а к востоку, петляя между взгорьями, пролегала дорога.
– И сколько ждать? – ехидно поинтересовался бригадир.
– Дотемна, сэр. Потом я спущусь и посмотрю, на месте ли понтоны.
– Не сомневаюсь, что их там не будет, – фыркнул Мун, подразумевая, наверное, что только дурак может придерживаться другого мнения. – Хотя, конечно, посмотреть стоит.
Далеко идти не пришлось. Ближе к сумеркам они увидели поднимающийся над рекой дым, а когда стемнело, на склон холма упало зарево далекого пожара. Взяв с собой сержанта Нулана и двух парней из 88-го, Шарп двинулся на север. Вскоре они увидели, что французы, не сумев снять понтоны с отмели, сделали так, чтобы и британцы не смогли ими воспользоваться. Баржи горели.
– Жаль, – сказал Шарп.
– Бригадир не обрадуется, сэр, – бодро заметил Нулан.
– Не обрадуется, – согласился Шарп.
Сержант сказал что-то своим людям на гэльском.
– Они что же, по-английски не говорят?
– Фергал не говорит. – Нулан кивком указал на одного. – А Падрейг говорит, только если на него наорать. Если не орать, он и слова не вымолвит.
– Скажите, я рад, что вы с нами.
– А вы и впрямь рады? – удивился сержант.
– Мы стояли рядом с вами при Буссако.
Нулан ухмыльнулся в темноте:
– Неплохая вышла драчка, да, сэр? Те все лезли и лезли, а мы их все били и били.
– А теперь, сержант, – продолжал Шарп, – все указывает на то, что нам придется продержаться вместе не один день.
– Похоже, что так, сэр, – согласился Нулан.
– А поэтому вам следует знать мои правила.
– У вас есть правила, сэр? – осторожно спросил сержант.
– Не красть у гражданских, если только не подыхаешь с голоду. Не пить без моего разрешения. И драться так, как будто у вас за спиной сам дьявол.
Нулан ненадолго задумался.
– Что будет, если мы нарушим эти правила, сэр?
– Вы их не нарушите, сержант, – хмуро ответил Шарп. – Вы их просто не нарушите.
С этим они и вернулись, огорчив бригадира принесенным известием.
Где-то посреди ночи бригадир послал Харпера разбудить Шарпа, который, в общем-то, и не спал, потому что замерз. Свою шинель капитан отдал Муну, оставшемуся в одном мундире и потребовавшему шинель у одного из солдат.
– Что там? – спросил Шарп.
– Не знаю, сэр. Просто его превосходительство желает вас видеть, сэр.
– Я тут подумал, – начал бригадир, когда Шарп предстал перед ним.
– Да, сэр?
– Не нравится мне, что эти парни говорят по-ирландски. Скажите им, чтобы перешли на английский. Вы меня поняли?
– Так точно, сэр. – Он выждал немного, но Мун молчал. И что, ради этого бригадир его разбудил? – Я им скажу, сэр, но некоторые совсем не знают английского.
– Так пусть научатся, черт бы их побрал! – бросил раздраженно Мун. Боль мешала ему уснуть, и он хотел поделиться своим несчастьем с остальными. – Им нельзя доверять, Шарп. Они что-то затевают.
Ну как такому что-то объяснишь, если у него голова по-другому устроена? Пока Шарп раздумывал, в разговор вмешался рядовой Харрис.
– Разрешите сказать, сэр? – почтительно осведомился он.
– Ты ко мне обращаешься, стрелок? – изумился бригадир.
– Прошу прощения, сэр. Если позволите… со всем уважением…
– Валяй.
– Дело в том, сэр, что, как сказал мистер Шарп, они не говорят по-английски, поскольку сами совсем темные. Паписты, одним словом. И речь они, сэр, ведут про то, возможно или нет построить плот. Дело тонкое, и для него у них свои слова, если вы меня понимаете, сэр.
Сбитый с толку невнятным объяснением Харриса, бригадир задумался.
– И ты понимаешь их чертов язык? – спросил он с некоторым недоверием.
– Так точно, сэр, – отрапортовал Харрис. – А еще португальский, сэр, французский, испанский и немного латынь.
– Святые угодники, – пробормотал Мун и несколько секунд молча рассматривал Харриса. – Но ты же англичанин?
– Конечно, сэр. Чем и горжусь.
– Правильно делаешь. Ладно. Значит, я полагаюсь на тебя. Будешь докладывать мне, о чем они там толкуют. И если эти головорезы затеют недоброе, предупредишь. Понял?