– Ну что я вам говорил! – торжествовал Мун. – Им нельзя доверять. Тот сержант сразу показался мне подозрительным малым.
– Как ваша нога, сэр?
– Болит, черт бы ее побрал. Да тут уж ничего не поделаешь. Так вы говорите, нашли городок?
– Скорее, сэр, большая деревня. Две церкви.
– Будем надеяться, там есть хоть один врач. Пусть бы посмотрел на эту проклятущую ногу. И чем скорее, тем лучше. Давайте трогаться, Шарп. Мы впустую теряем здесь время.
Тут вдалеке появился Нулан со своими рейнджерами, и бригадиру пришлось умерить прыть и подождать, пока троица из 88-го поднимется на холм. Вытянутая физиономия Нулана не предвещала ничего хорошего.
– Форт взорвали, сэр, – сообщил он, обращаясь к Шарпу.
– Докладывайте мне, сержант! – крикнул Мун. – Докладывайте мне. Я здесь командую.
– Извините, ваша честь. – Нулан сорвал с головы потрепанный кивер. – Наши, сэр, взорвали форт. Взорвали, сэр, и ушли.
– Форт Жозеф? Вы о нем говорите?
– Это так он называется, сэр? Я говорю про тот, что на другой стороне реки, сэр. Подорвали, сэр. Разнесли вчистую! Пушки сбросили с парапета, так что не осталось ничего. Кроме хламишка всякого.
– Кроме чего?
Нулан беспомощно взглянул на Шарпа.
– Кроме кусков, сэр, – попытался объяснить он. – Всяких там обломков. Кроме мусора, сэр.
– Так вы говорите, они ушли? А с чего это, черт возьми, вы решили, что они ушли?
– С того, сэр, что там теперь лягушатники. Повсюду, сэр. Плавают на лодке, сэр. Туда-сюда. Мы сами видели.
– Святые угодники! – пробормотал Мун, не скрывая раздражения.
– Хорошо, Нулан, – похвалил сержанта Шарп. – Молодцы.
– Спасибо, сэр.
– А мы теперь в заднице, – сокрушенно вздохнул бригадир. – Они ушли, а про нас забыли.
– В таком случае, сэр, стоит поторопиться. Чем скорее попадем в город и раздобудем съестного, тем лучше.
Харпер, как самый сильный, взялся за передние ручки носилок, задние достались самому высокому из рейнджеров. Путь до городка занял добрых три часа, и к тому времени, когда они вышли на высотку, с которой открывался вид на большой белый дом, солнце уже стояло высоко в небе.
– Вот туда мы и пойдем, – объявил Мун, едва увидев дом.
– Думаю, сэр, хозяева могут быть affrancesados, – поделился своими опасениями Шарп.
– Говорите по-английски, капитан.
– Полагаю, сэр, они могут симпатизировать французам.
– С чего вы так полагаете?
– Дом не разграблен, сэр. Лягушатники его не тронули.
– Ну, это слишком поспешный вывод, – возразил бригадир, хотя и без особой уверенности. Слова Шарпа заставили его призадуматься, но большой и красивый дом притягивал к себе как магнит, обещая комфорт и достойное общество. – Мы ведь не знаем наверняка, так? И проверить можно только одним способом. Так что – вперед! А там посмотрим.
– И все-таки я предлагаю спуститься в город, сэр, – уперся Шарп.
– А я предлагаю вам помолчать, капитан. Выполняйте приказ.
Шарп замолчал. Они спустились с пригорка, прошли через виноградник, миновали оливковую рощицу, переправили носилки с бригадиром через невысокую каменную стену и приблизились к дому со стороны широкого сада с кипарисами, апельсиновыми деревьями и заброшенными клумбами. От большого, полного бурых листьев пруда тянуло запахом стоячей воды. Дальше шла аллея со статуями, изображавшими корчащихся в предсмертных муках святых. Тут Себастьян схватился за древко пронзившей ему грудь стрелы; там Агнесса невозмутимо уставилась в небеса, словно не замечая воткнувшегося ей в горло меча; рядом с ней, на кресте, висел головой вниз Андрей. Повсюду, куда ни посмотри, сжигали мужчин, выпускали кишки женщинам, и это все сохранялось в белом мраморе, попорченном лишайниками и птичьим пометом. Оборванные солдаты взирали на сии сцены широко открытыми глазами, а те из них, кому случилось быть католиками, осеняли себя крестным знамением. Шарп между тем пытался обнаружить в доме признаки жизни. Окна все еще были закрыты ставнями, но из каминной трубы тянулся дымок, а потом большая дверь открылась, и на широкую, с балюстрадой, террасу выступил человек в черном. Выступил и остановился, словно и ждал именно их.
– Будем соблюдать приличия, – сказал Мун.
– Сэр? – не понял Шарп.
– Господи, Шарп, неужели не ясно! Здесь живут приличные люди! Вряд ли им понравится, если в гостиную завалится грязная солдатня. Войдем мы с вами, а остальные пусть поищут себе что-нибудь на половине слуг.