Лодка была на месте.
И не просто лодка, а прекрасная лодка с шестью гребными скамейками, широкой кормовой банкой и двенадцатью аккуратно сложенными длинными веслами. Планшир, транец и кормовая банка были когда-то покрашены белой краской, но теперь краска шелушилась, повсюду лежала пыль и висела паутина. Шорох в темном углу выдавал присутствие крыс.
Услышав шаги за спиной, Шарп обернулся и увидел вошедшего в сарай садовника. В руке испанец держал охотничье ружье. Направив оружие на капитана, он сказал что-то резким, отрывистым голосом и мотнул головой, очевидно требуя, чтобы Шарп вышел из сарая.
Капитан пожал плечами. Дуло у ружья было не меньше пяти футов, и выглядело оружие совершенно древним, однако это еще не означало, что оно не стреляет. Садовник был лет сорока с небольшим, высокого роста, крепко сложен и держался уверенно. Он повторил приказ выйти из сарая, и Шарп повиновался. Испанец продолжал что-то говорить, но так быстро, что из десяти слов ухо улавливало только одно. Тем не менее смысл был понятен, тем более что садовник подкрепил требование жестом – ткнул дулом в спину. Шарп схватил ружье левой рукой и ударил противника правой. Не давая ему опомниться, врезал ногой между ног и забрал ружье.
– Никогда не грози британскому офицеру оружием, – сказал он, хотя испанец вряд ли понял совет, а может быть, даже и не услышал его, потому что катался по полу, поджав ноги и негромко поскуливая.
Шарп выдул с полки остатки пороха и несколько раз ударил дулом о стену, чтобы выбить пулю. Потом растер порох ногой и, чтобы ружье уже наверняка не выстрелило, оторвал от замка собачку и бросил ее в реку.
– Тебе повезло, что остался жив. – Он бросил ружье на живот притихшему испанцу, едва удержавшись, чтобы не дать ему хорошего пинка. Злость требовала выхода.
Второй садовник с поклоном отступил.
Бригадир все еще лежал на диване с повязанным вокруг шеи полотенцем. Молодой слуга аккуратно выбривал ему щеку.
– А, это вы, капитан. А я, знаете ли, открыл секрет приятного бритья.
– Неужели, сэр?
– Надо добавить в воду немного сока лайма. Хитро, да?
Что тут скажешь?
– Мы выставили часовых, сэр. Люди приводят себя в порядок. И я нашел лодку.
– Зачем нам теперь лодка?
– Чтобы переплыть реку, сэр. Можно взять на буксир лошадь, если, конечно, найдется чем заплатить за нее, и тогда, сэр, вы поехали бы дальше верхом, и мы, может быть, догнали бы наших.
Шарп сильно сомневался, что у них есть шансы настичь шесть рот, отступивших из форта Жозеф, но ему хотелось ободрить бригадира.
Мун подождал, пока слуга сполоснет ему лицо и вытрет его насухо теплым полотенцем.
– Мы не тронемся с места, капитан, пока меня не осмотрит врач. Маркиза говорит, что местный костоправ заслуживает полного доверия. Она, конечно, чертовски занудливая особа, но помочь не отказалась, и, полагаю, ее врач получше какого-то сомнительного солдатишки. Согласны?
– Думаю, сэр, чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.
– Не раньше, чем мою ногу осмотрит настоящий врач, – твердо повторил бригадир. – Его уже известили, и он скоро будет здесь. А потом уйдем. Готовьте людей.
Прежде всего Шарп отправил Нулана и его парней к лодочному сараю.
– Охраняйте эту треклятую лодку, – напутствовал он сержанта, после чего поднялся на башню, с которой Харпер, Хэгмен и Слэттери наблюдали за окрестностями. – Будь готов, Пэт. Я раздобыл лодку. Осталось только дождаться бригадира.
– Вы раздобыли лодку? Вот так взяли и раздобыли?
– Вот так взял и раздобыл.
– И что нам с ней делать?
Шарп ненадолго задумался.
– Сомневаюсь, что мы сможем догнать остальных, так что самое верное – спуститься по реке. Найдем на побережье британский корабль. И дней через пять будем в Лиссабоне. А оттуда до местоположения полка всего-то день пути.
– Да, было бы неплохо, – закивал Харпер.
Шарп усмехнулся:
– Спешишь к Жоане?
Жоаной звали португальскую девушку, которую Харпер спас в Коимбре и которая с тех пор жила с ним.
– Привязался к девчонке, – беззаботно согласился Харпер. – Она молодец. И готовит, и стирает, и штопает. Никакой работой не брезгует.