Спутником его был отец Сальвадор Монсени – в черной сутане, с серебряным крестом на груди. После Трафальгара они вместе провели месяцы заключения в английской глуши и иногда, при необходимости, переходили на английский. Впрочем, сегодня такой нужды не возникло.
– Так, значит, девчонка рассказала вам все на исповеди? – спросил адмирал.
– Да. Она приходит на исповедь один раз в год, в день своей святой, тринадцатого января.
– И зовут ее Вероника?
– Катерина Вероника Бласкес. Сам Господь привел ее ко мне. В тот день в соборе принимали исповедь еще семь священников, но ее направили ко мне.
– И потом вы убили ее сводника, англичанина и его слуг. Надеюсь, Всевышний простит вас за это, святой отец.
Что касается мнения Господа, тут у отца Монсени никаких сомнений не было.
– Господь хочет видеть Испанию твердой в вере и могучей. Он хочет, чтобы наш флаг развевался над всей Южной Америкой, чтобы в Мадриде восседал католический король и чтобы слава и величие его отражались в нашем народе. Я всего лишь исполняю волю Божью.
– И вам это нравится?
– Да.
– Хорошо. – Адмирал помолчал, остановившись у глядящей в сторону залива пушки. – Мне нужны деньги.
– Вы их получите, господин.
– Деньги, – презрительно процедил маркиз де Карденас. Он родился в семье, где никогда не испытывали недостатка в средствах, и сам приумножил семейное богатство, но денег никогда не бывает много. Адмирал постучал палкой по пушке. – Деньги нужны на подкуп, потому что эти люди лишены как мужества, так и чести. Законники и политиканы. Вот с кем приходится иметь дело. С ничтожествами. Подонками.
Ничтожествами и подонками адмирал называл депутатов кортесов, испанского парламента, заседавшего сейчас в Кадисе и пытавшегося создать для Испании новую конституцию. Некоторые, liberalеs, хотели, чтобы страна управлялась кортесами, чтобы каждый гражданин мог сам решать свою судьбу, и эти люди говорили о свободе и демократии. Адмирал ненавидел их. Он хотел видеть Испанию прежней, ведомой королем и церковью, твердой в вере, в блеске величия и славы. Он хотел видеть Испанию свободной от чужаков, французов и британцев, и ради достижения этой цели был готов подкупить депутатов и сделать предложение французскому императору. Оставьте Испанию, сказал бы он ему, и мы поможем вам победить британцев в Португалии. Адмирал знал, что французы согласятся на эти условия, потому что положение у Наполеона было отчаянное. Император желал как можно скорее закончить войну в Испании. Со стороны могло показаться, что французы уже победили. Их войска заняли Мадрид и захватили Севилью, вынудив испанское правительство, если его можно так назвать, цепляться за жалкий кусочек суши здесь, в Кадисе. Однако Парижу приходилось держать в стране сотни тысяч солдат, разбросанных по десяткам гарнизонов, и когда эти солдаты выходили за стены крепостей, на них постоянно нападали партизаны. Заключив мир с уступчивым испанским правительством, Бонапарт получил бы значительное подкрепление для своих армий, сражающихся в других частях Европы.
– Сколько вам нужно? – спросил Монсени.
– Я мог бы купить кортесы за десять тысяч долларов, – ответил адмирал.
У края длинного мола, защищающего кадисскую бухту от Атлантики, проплыл британский фрегат. Глядя на трепещущий британский флаг, Карденас стиснул зубы. Он уже видел этот флаг раньше, когда корабли Нельсона шли к нему от мыса Трафальгар. Он дышал пороховым дымом и слышал крики умирающих. Картечь раздробила ему левую ногу, но адмирал остался на квартердеке, призывая своих моряков драться, убивать и не сдаваться. Он видел, как орущая орда британцев, страшных, диких, похожих на обезьян дикарей, раскатилась по палубе его корабля. Он видел все это и помнил, как прослезился, когда место сорванного испанского флага занял британский. Только тогда маркиз де Карденас сдал саблю и стал пленником ненавистных англичан. И кто он теперь? Хромой адмирал в побежденной стране, не имеющей собственного военного флота. Вот почему маркиз ненавидел британцев.
– Но англичане, – добавил он, не сводя глаз с фрегата, – никогда не заплатят десять тысяч долларов за письма.
– Думаю, они заплатят даже больше, если их припугнуть, – сказал отец Монсени.
– Чем?
– Я опубликую одно письмо. С изменениями, конечно. И пригрожу, что мы опубликуем другие. – Отец Монсени помолчал, ожидая возможных возражений со стороны адмирала, но их не последовало, и он продолжил: – Мне нужен человек, который мог бы внести такие изменения. Сочинитель.