Шарп попытался улыбнуться, притвориться, что ему тоже весело, но вместо улыбки получилась кислая гримаса. Он дотронулся до повязки:
– Боль пройдет?
– О ранах головы мы знаем крайне мало, – ответил Маккэнн. – Пожалуй, только то, что они сильно кровоточат. Что касается моего частного профессионального мнения, то скажу вам так, мистер Шарп: вы либо умрете, либо выздоровеете.
– Приятно слышать. – Шарп опустился на пушку. Вдалеке проплывал берег. По небу бежали облака. – До Лиссабона еще далеко?
– До Лиссабона? Мы идем в Кадис!
– В Кадис?
– Это наш пункт назначения. Но не беспокойтесь, ждать корабля до Лиссабона вам долго не придется. А, вот и капитан Паллифер.
Капитан был худ, высок, имел узкое лицо и производил впечатление человека мрачного и строгого. Более всего он напоминал чучело и, как заметил Шарп, был тоже бос. Если бы не мундир с почерневшей позолотой, его можно было бы принять за простого матроса. Перебросившись парой слов с бригадиром, капитан прошел по палубе и поздоровался с Шарпом.
– Рад, что вы уже на ногах, – сухо произнес он с девонским акцентом.
– Я тоже, сэр.
– Скоро будем в Кадисе, и там вас осмотрит настоящий врач. Мистер Маккэнн, захотите украсть мой кофе, найдете его на столе в каюте.
– Есть, сэр. – Оскорбительная, на взгляд постороннего, реплика лишь посмешила судового врача, из чего Шарп сделал вывод, что Паллифер вовсе не такой зверь, каким кажется. – Ходить можете, Шарп? – хмуро спросил капитан.
– Да, сэр. Я, похоже, в порядке.
Паллифер дернул головой, предлагая стрелку пройти за ним к корме. Мун проводил Шарпа взглядом, однако ничего не сказал.
– Вчера вечером ужинал с вашим бригадиром, – сказал капитан, когда они остались одни под громадной бизанью, и сделал короткую паузу. Стрелок промолчал. – А сегодня утром поговорил с вашим сержантом. Странно, но как будто услышал о двух разных событиях.
– Как это, сэр?
Паллифер оторвал взгляд от пенистого следа за кормой «Торнсайда» и посмотрел Шарпу в глаза:
– Мун говорит, что во всем виноваты вы.
– Он так говорит?
В первый момент Шарп подумал, что ослышался. Голова раскалывалась от бьющей молотком боли. Он закрыл глаза. Не помогло. Снова открыл.
– Говорит, что вам было приказано взорвать мост, но вы спрятали порох под женские тряпки, чем нарушили правила войны, а потом провозились с порохом, подпустили лягушатников и в результате он лишился лошади, сломал ногу и оказался без сабли. А сабля, по его словам, была не простая, а беннетовская.
Шарп промолчал. Он просто стоял и смотрел на носящуюся над волнами белую птицу.
– Вы нарушили правила войны, – хмуро продолжал Паллифер, – но, насколько мне известно, на войне есть только одно правило – победить. Так вы подорвали мост или нет?
– Подорвал, сэр.
– Но потеряли отличную беннетовскую саблю, – капитан качнул головой, – и поэтому сегодня утром бригадир позаимствовал у меня перо и бумагу, чтобы написать рапорт на имя лорда Веллингтона. Ничего хорошего о вас там не сказано. Не удивляет, что я говорю вам об этом?
– Я рад, что рассказали.
– Дело в том, Шарп, что вы мне нравитесь. Вы поднялись из клюза. Я тоже начинал снизу. С пятнадцати лет ходил за макрелью. Тридцать годков пролетело. Я не умею ни читать, ни писать и не отличу секстант от задницы, но я – капитан.
– Поднялся из клюза, – повторил Шарп. На флоте так говорили о людях, пробившихся в офицеры из рядовых. – Они не дают вам забыть об этом, верно?
– На флоте все не так уж и плохо. Здесь больше ценят, что ты умеешь делать, а не то, какого ты звания. Но за тридцать лет я научился разбираться в людях, и мне кажется, что ваш сержант говорил правду.
– Так и есть, – горячо подтвердил стрелок.
– Поэтому я и решил вас предупредить. Вот и все. Я бы на вашем месте написал свой рапорт, чтобы немного замутить воду. – Паллифер оглядел паруса и, не найдя, к чему придраться, пожал плечами. – На подходе к Кадису стоит ждать обстрела, но пока что лягушатники так ни разу в нас и не попали.
После полудня южный ветер ослабел, и «Торнсайд» сбросил ход. Постепенно появился Кадис – сияющий белыми башнями город, который, казалось, плывет по океану. К сумеркам паруса едва трепетали, и Паллифер решил подождать до утра.