– От горящего корабля до форта, – объявил Теобальд, – три тысячи шестьсот сорок ярдов.
– Надо же, – удивился Шарп.
Если лейтенант не ошибся, получалось, что мортиры стреляли более чем на две мили.
– Насчет сорока ярдов я не вполне уверен, – добавил офицер.
С полуострова Трокадеро пальнула еще одна мортира. Снаряд скрылся за поднявшимся над фортом дымом и немного погодя упал в воду около набережной.
– Еще дальше! – воскликнул Теобальд. – Примерно три семьсот. На тысячу ярдов дальше любой британской мортиры. А какие снаряды! Фута два в поперечине!
– Самые большие французские мортиры, которые я видел, – поделился впечатлениями Шарп, – были двенадцатидюймовые.
– Видит бог, и этого вполне достаточно, – вставил Харпер.
– Эти отливали по особому заказу в Севилье, – сказал Теобальд. – По крайней мере, так пленные рассказывают. Здоровущие же твари. Чтобы забросить снаряд на такое расстояние, нужно двадцать фунтов пороху. Хорошо еще, что им точности не хватает.
– Скажите это тем бедолагам. – Шарп кивнул в сторону «Санта-Каталины», матросы которой уже рассаживались по спасательным лодкам.
– Чистое невезение. Как ваша голова? – осведомился лейтенант.
– Болит.
– Ну, нет ничего такого, что не излечивается женской лаской.
Очередной снаряд упал в нескольких ярдах от правого борта «Торнсайда», обрызгав палубу водой и оставив на ветру серый дымок от курящегося запала. Другой не долетел добрых сто ярдов, после чего орудия замолчали – фрегат ушел слишком далеко.
«Торнсайд» бросил якорь к югу от города, рядом с британскими военными кораблями и кучкой небольших торговых судов. Бригадир Мун, опираясь на костыли, изготовленные для него корабельным плотником, подошел к Шарпу:
– Задержитесь на борту, капитан.
– Есть, сэр.
– Официально нашим военным не разрешается входить в город, поэтому, если мы не найдем корабль, отправляющийся в Лиссабон сегодня или завтра, я договорюсь, чтобы вам подыскали место на Исла-де-Леоне. – Он кивнул куда-то в сторону от якорной стоянки. – А я между тем собираюсь засвидетельствовать свое почтение послу.
– Послу?
Мун раздраженно посмотрел на Шарпа:
– Кадис – это все, что осталось от независимой Испании. Остальную часть этой проклятой страны, за исключением нескольких крепостей, заняли французы. Так что наше посольство находится теперь не в Мадриде или Севилье, а здесь. Распоряжения получите позже.
Распоряжения поступили после полудня, и во исполнение их Шарпу и его стрелкам надлежало отправиться на остров, где и ожидать отправляющегося на север корабля. На берег их доставил баркас. Наклонившись к Шарпу, мичман указал на стоящие на якоре торговые суда и доверительно сообщил:
– Вроде бы собираются перебросить армию на юг.
– На юг?
– Хотят высадиться где-нибудь на побережье, выйти на французов и атаковать осадные линии. Черт, ну и вонь! – Он указал на четыре блокшива, от которых несло, словно из выгребной ямы. Когда-то это были военные корабли, но теперь они стояли без мачт и с зарешеченными портами, через которые на проходящий мимо баркас смотрели люди. – Плавучие тюрьмы. Подходящее место для лягушатников.
– А вот это я помню, – вставил боцман, кивая на ближайший блокшив. – Видел при Трафальгаре. Мы его в щепки разнесли. Кровь по бортам текла. Такое не забывается.
– Тогда доны были на другой стороне, – вздохнул мичман.
– Теперь на нашей, – добавил Шарп.
– Надеюсь, что так, сэр. Мы все на это надеемся. Ну вот и прибыли. Доставили вас в целости и сохранности. Надеюсь, голова поправится.
Исла-де-Леон принял пять тысяч британских и португальских солдат, помогавших защищать Кадис от осадивших его французов. Время от времени со стороны осаждающих, расположившихся в нескольких милях к востоку, долетал звук одиночного орудийного выстрела. Шарпа встретил измученный майор, немало удивившийся тому факту, что ему подбросили еще и десяток бродяг из 88-го и Южного Эссекского.
– Ваши парни разместятся в палатках, а вас, капитан, устроим в Сан-Фернандо, с другими офицерами. – Он просмотрел списки. – Так вас еще и кормить бесплатно!