– Полагаю, с Уильямом Памфри вы уже встречались, – представил посол последнего из сидящих за столом.
– Господи! – вырвалось у Шарпа.
Да, он знал лорда Памфри, но все равно не смог скрыть изумления, увидев его здесь. Между тем лорд послал стрелку нежный воздушный поцелуй.
– Не смущайте нашего гостя, Пампс, – с опозданием предупредил Генри Уэлсли, потому что Шарп уже смутился.
Лорд производил своеобразное впечатление, причем не только на Шарпа. Служил он в министерстве иностранных дел, и Шарп познакомился с ним в Копенгагене, а затем встречал его в Португалии. В этот вечер на Памфри был лиловый сюртук с серебряной отделкой, а на щеке красовалась черная бархатная мушка.
– Уильям исполняет здесь обязанности главного секретаря, – пояснил посол.
– Вообще-то, Ричард, меня отправили сюда с единственной целью – поражать аборигенов, – томно произнес Памфри.
– В чем вы весьма преуспели, – проворчал генерал.
– Спасибо, сэр Томас. Вы так любезны. – Памфри милостиво кивнул шотландцу.
Генри Уэлсли опустился на стул и пододвинул Шарпу блюдо:
– Отведайте крабов. Они здесь считаются деликатесом, а собирают их на болотах. Панцирь разламывают, а содержимое высасывают.
– Извините за опоздание, сэр. – Судя по состоянию стола, обед уже закончился, причем Генри почти ничего не съел. Заметив, что Шарп посмотрел на его чистую тарелку, посол объяснил: – Мне еще предстоит прием, а едят испанцы невероятно поздно, так что одолеть два обеда мне просто не по силам. И все же… эти крабы выглядят так соблазнительно…
Он взял клешню и открыл раковину с помощью специальных щипчиков. Шарп понял – посол сделал это исключительно для того, чтобы показать ему, что и как нужно делать. Благодарно кивнув, он и сам взялся за щипчики.
– Как голова? – осведомился Уэлсли.
– Заживает, сэр. Спасибо.
– Неприятная вещь – ранение головы, – продолжал посол. – У меня в Индии был помощник, так он однажды так ударился головой, что она у него буквально раскололась. Я уж решил, что бедняга умер, но нет, обошлось. Через неделю выздоровел.
– Вы были в Индии, сэр? – полюбопытствовал Шарп.
– Дважды. Разумеется, как гражданское лицо. Мне там понравилось.
– Мне тоже, сэр.
Проглотив первого краба, Шарп почувствовал, что проголодался, и вскрыл второго, которого обмакнул в чашку с растопленным маслом. Уильям Рассел, к счастью, проявил неменьший аппетит и поддержал его в атаке на блюдо. Остальные достали сигары.
Стоял февраль, но погода выдалась теплая, и окна были открыты. Бригадир Мун больше молчал, время от времени бросая на Шарпа недобрый взгляд, зато сэр Томас Грэм не скупился на жалобы по адресу испанских союзников:
– Обещанные корабли так и не прибыли с Балеар. Карты тоже не прислали.
– Уверен, корабли придут, и карты вы еще получите, – примирительно заметил Генри Уэлсли.
– К тому же французы строят сейчас зажигательные плоты, и если не принять мер, то и те, что все-таки поступили, могут запросто сгореть.
– Не сомневаюсь, что вы с адмиралом Китсом с радостью устраните эту опасность, – твердо сказал посол и, чтобы переменить тему, повернулся к Шарпу. – Бригадир Мун рассказал, что вы взорвали мост через Гвадиану?
– Так точно, сэр.
– Хорошо. В целом, сэр Барнаби, – Уэлсли посмотрел на бригадира, – операция прошла в высшей степени успешно.
Мун задвигался на стуле, поморщился от боли в ноге и откашлялся.
– Могло быть и лучше, ваше превосходительство.
– Как это? Объясните.
– Чтобы понять, нужно быть солдатом, – отрезал Мун. Сэр Томас нахмурился – грубость бригадира определенно задела его, тем не менее Мун не собирался отступать. – Успех, если таковой и был достигнут, можно назвать лишь частичным. В ходе операции допущены серьезные просчеты.
– Я служил в сороковом пехотном, – сказал Генри Уэлсли. – Не самый лучший этап моей карьеры, смею признать, но кое-что в военном деле я все же понимаю. Расскажите, сэр Барнаби, какие именно просчеты были допущены.
– Скажу лишь, что все могло сложиться лучше, – заявил Мун тоном человека, закрывающего тему.
Посол взял предложенную слугой сигару и наклонился, чтобы прикурить от свечки.
– Ну же, сэр Барнаби, я приглашаю вас рассказать о вашем триумфе, а вы отмалчиваетесь. В точности как мой брат.
– Польщен сравнением с лордом Веллингтоном, ваше превосходительство, – сдержанно ответил Мун.
– Знаете, Артур однажды рассказал мне об одном эпизоде из своей карьеры, – продолжал Уэлсли. – Эпизоде, из которого он вышел с честью для себя. – Он выдохнул облачко дыма в направлении хрустальной люстры. Сэр Томас и лорд Памфри притихли, как будто чувствуя, что в комнате сгущаются тучи. Шарп, тоже ощутив напряжение, отложил очередную клешню. – При Ассайе – думаю, так называется это место – под ним убили коня. Все умчались вперед, и Артур оказался в окружении врагов. По его собственному признанию, он собрался умирать. И вдруг откуда ни возьмись появляется сержант! – Генри Уэлсли помахал сигарой, словно волшебник, готовый показать, как это случилось. – И то, что последовало затем, говорит Артур, было самой великолепной демонстрацией боевого мастерства, которую он когда-либо видел. Сержант уложил пятерых. По меньшей мере пятерых. Убил их всех! Один!