– Шарп и его сержант, Хью, просят оказать им честь сражаться этой ночью с вашими парнями, – сказал сэр Томас.
– Будем рады, сэр. – В голосе Гоуга слышался слабый ирландский акцент.
– Предупредите своих людей, что у них два заблудших стрелка, хорошо? – сказал сэр Томас. – Мы же не хотим, чтобы ваши головорезы подстрелили солдат, захвативших французского «орла». Вот так, Шарп. Майор Гоуг высадит своих ребят на южном берегу. Там есть какая-то стража, но с ней вы легко справитесь. Думаю, потом французы вышлют из форта Сан-Луис подкрепление, так что будет весело.
План сэра Томаса заключался в следующем: высадить людей с двух шаланд на южном берегу и еще с двух на северном, оттеснить французов и защищать протоку от возможных контратак. Тем временем пятая баржа с саперами пройдет вверх по течению к зажигательным плотам, захватит их и заложит взрывчатку.
– Будет похоже на ночь Гая Фокса, – свирепо заключил сэр Томас.
Шарп устроился на палубе. Лорд Уильям Рассел принес холодную колбасу и флягу вина. Колбасу порезали кусочками, флягу пустили по кругу. Шаланда шла ровно, рассекая волны. Возле рулевого стоял испанец.
– Наш проводник, – объяснил сэр Томас. – Рыбак. Хороший человек.
– Он ведь не ненавидит нас, сэр? – спросил Шарп.
– Ненавидит?
– Сэр, мне постоянно говорят, что испанцы нас ненавидят.
– Он ненавидит французов. Как и я, Шарп. В этой юдоли слез неизменно только одно – ненависть к проклятым французам. – В искренности чувств генерала можно было не сомневаться. – Надеюсь, вы ненавидите французов, Шарп?
Шарп медлил с ответом. Ненавидит ли он французов? Он не был в этом уверен.
– Мне эти сволочи не нравятся, – ответил он.
– А мне нравились, – сказал сэр Томас.
– Нравились? – удивился Шарп.
– Они мне нравились, – повторил сэр Томас, всматриваясь в огоньки за амбразурами фортов. – Они нравились мне, Шарп. Я приветствовал их революцию. Верил, что это рассвет человечества. Свобода? Равенство? Братство? Я верил в это тогда и сейчас верю, но теперь ненавижу французов. Ненавижу их с того дня, как умерла моя жена.
Шарп чувствовал себя почти так же неудобно, как и в тот момент, когда посол признался, что имел глупость писать любовные письма шлюхе.
– Мне очень жаль, сэр, – пробормотал он.
– Это случилось девятнадцать лет назад, – сэр Томас, казалось, не заметил неуместного сочувствия Шарпа, – на южном побережье Франции. Двадцать шестого июня тысяча семьсот девяносто второго года… В тот день умерла моя дорогая Мэри. Мы отнесли ее тело на берег, положили в гроб, и так как я хотел похоронить ее в Шотландии, то мы наняли баржу, которая должна была отвезти нас в Бордо. Там я рассчитывал найти корабль, чтобы отплыть домой. И сразу за Тулузой, Шарп, – голос генерала, по мере того как он излагал историю, переходил в рычание, – толпа полупьяных французских подонков настояла на обыске баржи. Я показал им разрешение, умолял их, умолял проявить уважение, но они не слушали меня, Шарп. На них была французская форма, они разломали гроб и надругались над ней. С того самого дня, Шарп, в моем сердце нет ни капли симпатии к этой проклятой нации. Я вступил в армию, чтобы отомстить, и каждый день молю Господа дать мне прожить столько, чтобы увидеть, как подохнет последний француз.
– Аминь, – произнес лорд Уильям Рассел.
– И сегодня ради Мэри, – сказал сэр Томас с наслаждением, – я убью еще нескольких.
– Аминь, – проговорил Шарп.
С запада подул ветерок. В Кадисской бухте поднялись небольшие волны, по которым ползли пять шаланд – бесшумные, незаметные, слившиеся с черной водой. Было не очень холодно, но зябко, и Шарп пожалел, что не надел шинель. Слева, милях в пяти к северу, на фоне белых стен мерцали огни Кадиса – бледная полоска света между морем и небом, а ближе, примерно в миле к западу, струился желтый свет кормовых фонарей стоящих на якоре кораблей. Здесь, в сердце бухты, не было света – только всплески черных весел.
– Было бы быстрей, – прервал затянувшееся молчание сэр Томас, – отправиться из города, но французы сразу же узнали бы, что мы идем. Поэтому я не рассказал вам об этом маленьком приключении прошлой ночью. Обронил бы хоть слово о наших планах, и французы узнали бы об этом еще до завтрака.
– Сэр, вы думаете, у них есть шпионы в посольстве?
– Их шпионы повсюду, Шарп. Город наводнен ими. Донесения передают через рыбаков. Эти сволочи уже знают, что мы высылаем армию для атаки на их осадные позиции, и я подозреваю, маршал Виктор знает о моих планах больше меня.
– Шпионы – испанцы?