Выбрать главу

– Теперь газета редко выходит, – сообщил послу Джеймс Дафф, британский консул в Кадисе.

Дафф жил в Испании почти пятьдесят лет и более тридцати из них исполнял обязанности консула. Некоторые считали Даффа бо́льшим испанцем, чем сами испанцы, и даже во время войны Испании с Англией его не притесняли и позволяли продолжать винный бизнес. Теперь, когда посольство переехало в поисках убежища в Кадис, присутствие консула в городе перестало быть необходимостью, но Генри Уэлсли ценил мудрость этого пожилого человека и его советы.

– Думаю, Нуну изо всех сил старается выжить, – сказал Дафф о хозяине газеты. – Сейчас у него нет читателей за пределами города, да и что он может напечатать? Новости о кортесах? О том, что там происходит, все узнают еще до того, как Нуньес пустит это в печать. Ему остались только слухи из Мадрида, вранье из Парижа и списки прибывающих и отплывающих судов.

– И он не возьмет от нас денег? – спросил Уэлсли.

– Ни пенни, – сказал Дафф.

Худощавый, сухонький, элегантный и проницательный человек, консул навещал посла в основном по утрам, неизменно благодаря Генри Уэлсли за качественный херес, который сам же и поставлял в посольство, хотя в последнее время в связи с оккупацией Францией Андалузии поставки заметно сократились.

– Я подозреваю, что он на кого-то работает, – продолжал Дафф.

– Вы сделали ему щедрое предложение? – спросил посол.

– Как вы и просили, ваше превосходительство. – Дафф посетил издателя от имени Уэлсли и предложил ему наличные деньги за отказ от дальнейшей публикации писем. Предложение было отвергнуто, и тогда консул сделал поразительно щедрое и недвусмысленное предложение насчет самой газеты. – Я назвал ему цену, в десятки раз превышающую стоимость здания, типографии и бизнеса, и он отказался. Уверен, Нуньес и хотел бы согласиться, но его сильно напугали. Думаю, он не продаст потому, что боится за свою жизнь.

– И будет печатать письма?

Дафф пожал плечами, как будто не знал, что ответить.

– Простите, Дафф, что поставил вас в неловкое положение. Это все исключительно по моей глупости.

Дафф снова пожал плечами. Он никогда не был женат и не питал сочувствия к мужчинам, совершающим идиотские выходки ради женщины.

– Итак, остается только надеяться, – продолжил посол, – что лорду Памфри повезет больше.

– Его светлость может преуспеть, – согласился Дафф, – но они сделают копии и все равно опубликуют их. На честь этих людей полагаться нельзя, ваше превосходительство. Ставки слишком высоки.

– Боже милостивый… – Генри Уэлсли потер глаза и развернулся в кресле, чтобы посмотреть на непрекращающийся дождь в маленьком саду посольства.

– По крайней мере, – добавил Дафф, – потом у вас будут оригиналы и возможность доказать, что в газете их изменили.

Генри Уэлсли вздрогнул. Да, он смог бы доказать подлог, но избежать позора того, что скрывалось за подлогом, не удастся.

– Кто они? – сердито спросил он.

– Подозреваю, что им платит Карденас, – спокойно сказал консул. – Я чувствую, что за всем стоит адмирал, а он, боюсь, человек безжалостный и целеустремленный. Полагаю, – он помедлил, слегка нахмурившись, – вы подумали о более решительных действиях с целью недопущения публикации?

Уэлсли помолчал несколько секунд, затем кивнул:

– Да, Дафф, думал. Но если я и решусь на это, то с большим нежеланием.

– Ваше нежелание вполне понятно и обоснованно. Я заметил, что вокруг дома Нуньеса появились усиленные испанские патрули. Боюсь, адмиралу Карденасу удалось склонить регентство в свою пользу и за газетой присматривают.

– Вы могли бы поговорить с Карденасом, – предложил Уэлсли.

– Могу, – согласился Дафф. – И он будет вежлив, угостит меня отличным хересом и объявит, что ничего не знает об этом деле.

Уэлсли промолчал. Да и что тут скажешь? Лицо его выражало отчаяние.

– Нам остается лишь надеяться, – продолжал Дафф, – что сэру Томасу Грэму удастся прорвать осаду. Такая победа собьет с толку противников британского альянса. Проблема, разумеется, не в сэре Томасе, а в Лапене.

– Лапена, – угрюмо повторил Уэлсли.

Лапена был испанским генералом, чьи войска отправлялись с британцами на юг.

– У него больше солдат, чем у сэра Томаса, – тем же сухим, бесстрастным и безжалостным голосом продолжал Дафф, – поэтому командовать будет он. Если он не отдаст приказ, испанцы драться не станут. А Лапена, ваше превосходительство, очень робок. Мы не имеем права надеяться, что сэр Томас сможет воодушевить его на подвиг. – Дафф поднял стакан с хересом на свет. – Это урожай третьего года?