– Теперь газета редко выходит, – сообщил послу Джеймс Дафф, британский консул в Кадисе.
Дафф жил в Испании почти пятьдесят лет и более тридцати из них исполнял обязанности консула. Некоторые считали Даффа бо́льшим испанцем, чем сами испанцы, и даже во время войны Испании с Англией его не притесняли и позволяли продолжать винный бизнес. Теперь, когда посольство переехало в поисках убежища в Кадис, присутствие консула в городе перестало быть необходимостью, но Генри Уэлсли ценил мудрость этого пожилого человека и его советы.
– Думаю, Нуну изо всех сил старается выжить, – сказал Дафф о хозяине газеты. – Сейчас у него нет читателей за пределами города, да и что он может напечатать? Новости о кортесах? О том, что там происходит, все узнают еще до того, как Нуньес пустит это в печать. Ему остались только слухи из Мадрида, вранье из Парижа и списки прибывающих и отплывающих судов.
– И он не возьмет от нас денег? – спросил Уэлсли.
– Ни пенни, – сказал Дафф.
Худощавый, сухонький, элегантный и проницательный человек, консул навещал посла в основном по утрам, неизменно благодаря Генри Уэлсли за качественный херес, который сам же и поставлял в посольство, хотя в последнее время в связи с оккупацией Францией Андалузии поставки заметно сократились.
– Я подозреваю, что он на кого-то работает, – продолжал Дафф.
– Вы сделали ему щедрое предложение? – спросил посол.
– Как вы и просили, ваше превосходительство. – Дафф посетил издателя от имени Уэлсли и предложил ему наличные деньги за отказ от дальнейшей публикации писем. Предложение было отвергнуто, и тогда консул сделал поразительно щедрое и недвусмысленное предложение насчет самой газеты. – Я назвал ему цену, в десятки раз превышающую стоимость здания, типографии и бизнеса, и он отказался. Уверен, Нуньес и хотел бы согласиться, но его сильно напугали. Думаю, он не продаст потому, что боится за свою жизнь.
– И будет печатать письма?
Дафф пожал плечами, как будто не знал, что ответить.
– Простите, Дафф, что поставил вас в неловкое положение. Это все исключительно по моей глупости.
Дафф снова пожал плечами. Он никогда не был женат и не питал сочувствия к мужчинам, совершающим идиотские выходки ради женщины.
– Итак, остается только надеяться, – продолжил посол, – что лорду Памфри повезет больше.
– Его светлость может преуспеть, – согласился Дафф, – но они сделают копии и все равно опубликуют их. На честь этих людей полагаться нельзя, ваше превосходительство. Ставки слишком высоки.
– Боже милостивый… – Генри Уэлсли потер глаза и развернулся в кресле, чтобы посмотреть на непрекращающийся дождь в маленьком саду посольства.
– По крайней мере, – добавил Дафф, – потом у вас будут оригиналы и возможность доказать, что в газете их изменили.
Генри Уэлсли вздрогнул. Да, он смог бы доказать подлог, но избежать позора того, что скрывалось за подлогом, не удастся.
– Кто они? – сердито спросил он.
– Подозреваю, что им платит Карденас, – спокойно сказал консул. – Я чувствую, что за всем стоит адмирал, а он, боюсь, человек безжалостный и целеустремленный. Полагаю, – он помедлил, слегка нахмурившись, – вы подумали о более решительных действиях с целью недопущения публикации?
Уэлсли помолчал несколько секунд, затем кивнул:
– Да, Дафф, думал. Но если я и решусь на это, то с большим нежеланием.
– Ваше нежелание вполне понятно и обоснованно. Я заметил, что вокруг дома Нуньеса появились усиленные испанские патрули. Боюсь, адмиралу Карденасу удалось склонить регентство в свою пользу и за газетой присматривают.
– Вы могли бы поговорить с Карденасом, – предложил Уэлсли.
– Могу, – согласился Дафф. – И он будет вежлив, угостит меня отличным хересом и объявит, что ничего не знает об этом деле.
Уэлсли промолчал. Да и что тут скажешь? Лицо его выражало отчаяние.
– Нам остается лишь надеяться, – продолжал Дафф, – что сэру Томасу Грэму удастся прорвать осаду. Такая победа собьет с толку противников британского альянса. Проблема, разумеется, не в сэре Томасе, а в Лапене.
– Лапена, – угрюмо повторил Уэлсли.
Лапена был испанским генералом, чьи войска отправлялись с британцами на юг.
– У него больше солдат, чем у сэра Томаса, – тем же сухим, бесстрастным и безжалостным голосом продолжал Дафф, – поэтому командовать будет он. Если он не отдаст приказ, испанцы драться не станут. А Лапена, ваше превосходительство, очень робок. Мы не имеем права надеяться, что сэр Томас сможет воодушевить его на подвиг. – Дафф поднял стакан с хересом на свет. – Это урожай третьего года?