– Да уж, черт возьми, – облегченно выдохнул Шарп.
Путь к посольству занял полчаса. Ветер немного стих, и дождь растратил силы, когда они подошли наконец к воротам миссии. Гальяна отвел Шарпа в сторонку.
– У меня был приказ, – сказал он, понизив голос, – вести наблюдение за типографией на тот случай, если кто-то попытается ее уничтожить. Полагаю – и думаю, не ошибаюсь, – что, нарушив приказ, я помог в войне против Франции.
– Не ошибаетесь.
– И еще я полагаю, что за вами должок, капитан Шарп.
– Так оно и есть, – с готовностью подтвердил Шарп.
– Я найду возможность взыскать его. В этом можете не сомневаться. Спокойной ночи, капитан.
– И вам спокойной ночи.
Во дворе посольства было темно, в окнах – ни огонька. Шарп проверил, на месте ли письма, забрал у Слэттери газету и отправился спать.
Глава восьмая
Вид у Генри Уэлсли был усталый, что и неудивительно. Прием в португальском посольстве затянулся за полночь, а уже на рассвете его разбудили сообщением о прибытии в посольство некоей возмущенной делегации. Судя по тому, что делегация прибыла в час, когда город еще только просыпался, дело было крайне срочное. Регентство, управлявшее остатками некогда великой Испании, прислало двух пожилых, одетых в черное дипломатов, которые и сидели сейчас в напряженных позах в гостиной посольства, где потрескивал и дымил специально для них растопленный камин. По одну сторону от письменного стола посланника сидел бледный, явно одевавшийся впопыхах лорд Памфри, по другую стоял переводчик. Когда в комнату вошел Шарп, Уэлсли встретил его без всяких церемоний.
– Один вопрос, капитан.
– Сэр?
– Где вы были прошлой ночью?
– У себя, сэр. Проспал всю ночь, – бесстрастно, тупо глядя перед собой, ответил Шарп. Этому приему он научился еще в бытность свою сержантом и прибегал к нему, когда врал офицерам. – Лег пораньше, сэр. По причине больной головы. – Он дотронулся до повязки.
Оба испанца взирали на него с откровенной неприязнью и отвращением. Посольский слуга разбудил его последним, и Шарп успел только одеться. Небритый, усталый, грязный, капитан выглядел здесь явно лишним.
– Значит, вы спали? – спросил Уэлсли.
– Всю ночь, сэр, – подтвердил Шарп, уставившись в некую невидимую точку в дюйме от головы посла.
Переводчик перевел ответ на французский, язык дипломатии. Его вызвали исключительно из-за Шарпа, поскольку все остальные легко изъяснялись на французском. Уэлсли повернулся к испанцам и едва заметно поднял бровь, как бы говоря, что большего от этого человека им не добиться.
– Я задаю эти вопросы потому, капитан, – пояснил посол, – что сегодня ночью в городе случилась трагедия. Сгорела дотла типография. Погибло, к сожалению, все. Никто, к счастью, не пострадал, но все это очень печально.
– Так точно, сэр. Очень печально.
– Владелец газеты сеньор… – Уэлсли взглянул на листок, который держал в руке.
– Нуньес, ваше превосходительство, – услужливо подсказал лорд Памфри.
– Нуньес… да, Нуньес. Так вот сей господин утверждает, что сделали это некие британцы и что руководил ими некий джентльмен с перевязанной головой.
– Джентльмен, сэр? – переспросил Шарп, давая понять, что его никогда еще не принимали за такового.
– Я употребляю это слово в его широком значении, – резко бросил посол.
– Не знаю, сэр. Я спал, – повторил Шарп тоном тупого служаки. – Ночью, если помните, была гроза. Может, мне и приснилось, но я вроде бы слышал гром.
– Гроза действительно была.
– По всей видимости, сэр, пожар из-за нее и случился.
Переводчик изложил предложенную Шарпом версию испанцам, и один из дипломатов указал, что на месте пожара, на пепелище, обнаружены осколки снаряда. Оба испанца пристально наблюдали за Шарпом, пока он выслушивал перевод.
– Снаряды? – с невинным видом переспросил капитан и ухмыльнулся. – Так то, должно быть, французские. Они ж обстреливают город.
Замечание Шарпа вызвало шквал возражений, изложенных послом одним предложением:
– Французские мортиры, капитан, не в состоянии обстреливать город.
– В состоянии, сэр, если заложить двойной заряд.
– Двойной заряд? – вежливо осведомился лорд Памфри.
– Да, милорд. Надо положить пороху вдвое больше против обычного. Снаряд тогда летит дальше, но есть риск, что пушку разорвет. Или, может, они нашли наконец приличный порох. Тот, каким они пользуются, – это ж просто пыль, сэр. Мусор. Хороший угольный порох, сэр, увеличивает дальность стрельбы. Наверное, сэр, так и было.