На меня напал жуткий приступ зевоты. Я сразу же поняла, что необходимо срочно ложиться спать, иначе завтра меня никто растолкать не сможет – не проснусь, даже если рядом взорвется атомная бомба. Сборку вещей я завершила, потому поднялась с колен на ноги и одну за другой закрыла сумки. Циферблат часов показывал 21:13. Еще так рано, а я уже еле стою на ногах. Мама, наверное, что-нибудь приготовила, ведь из щели под дверью тянулся приятный запах чего-то печеного. Можно набить живот и ложиться.
Я вышла из комнаты и спустилась вниз на кухню. Мама суетилась, как обычно. Когда я вошла, она помешивала содержимое кастрюли на плите и приветливо улыбалась.
– Проголодалась, сокровище? Как всегда, вовремя поспела, – растягивала слова она, и мне тут же стало ясно, что сильно устала не только я.
– Мам, давай я помогу тебе? Ты весь день от нее не отходишь…
– Совсем забыла, что, когда ты пришла, я лежала на диване? Да и я бы физически не простояла целый день у плиты. Представь, сколько блюд стояло бы на столе! – воскликнула она.
Я посмотрела в ее глаза. Они были сощурены, а из небольших щелок едва проглядывался зрачок. Она не хотела меня утруждать, как и обычно, потому находила любой повод, чтобы отвертеться от моей помощи.
– Мама, прекрати издеваться над собой. Ложись обратно на диван, а я пока доделаю то, что ты еще не успела приготовить. – Я проводила мать до комнаты, чтобы ей не вздумалось еще что-нибудь сделать, и вернулась обратно. Оказалось, что в кастрюле была какая-то зеленоватая гуща. От нее пахло брокколи, и она мирно побулькивала. В духовке готовилась картофельно-мясная запеканка, которая и должна была быть полита этой подливой.
Через двадцать минут я усадила маму за стол, а затем сама опустилась на стул напротив нее. Все было уже накрыто. Мама улыбнулась и с любовью посмотрела на меня.
– Ты чего не ешь?
– Я не голодна, – вырвалось из моих уст, но после полученного укоризненного взгляда, все же, положив в рот ложку запеканки, стала медленно жевать. До безумия вкусное вышло блюдо, благодаря маминым стараниям, но у меня кусок в горло не лез, пока смотрела на нее. Ей было слишком плохо. – Ты должна сразу лечь спать, как закончишь. Посуду я помою сама.
Завершив мытье грязной посуды, я отправилась в свою гробницу, где сразу же улеглась на мягкую кровать. Я уже чувствовала, как начинаю проваливаться в сон, но меня вытянул из забытья неожиданный звонок.
– Алло, – ответила, зевнув в трубку так, что это "алло" прозвучало как "аооо".
– Привет, Ли. – Это была Вуд. Она жила в городе, где я родилась. Завтра мы как раз туда возвращались.
Так давно ее не видела, что готова тут же кинуться на встречу с ней. Радует, что на протяжении долгих лет разлуки мы часто созванивались, отчего подруга знала абсолютно обо всем, что происходило в моей жизни. Иногда мне казалось, что ее это немного смешит, словно все, что происходит – лишь мелочи.
– Как ты? Как сборы? Надеюсь, внутреннее состояние приходит в норму, а Дастин уже горит где-нибудь в Аду.
– Как резко, – заметила я, но улыбка тут же расплылась на моем лице. – Я еще не пришла в себя. Пока вещи собирала, многое вспомнила. Не хочешь встретиться завтра, раз уж я возвращаюсь?
– Скорее всего, у меня ничего не выйдет. Необходимо закрыть сессию, а для этого еще надо много выучить. Я вовсе не готова.
Я услышала в ее голосе нечто странное, словно она мне лгала, но вдаваться в подробности не решилась. Это ее дело. Времени впереди еще куча, поэтому я ее наверняка где-нибудь поймаю.
– Долго же у вас сессия идет. Я уже все закрыла, потому мы и перебираемся именно на этой неделе. Соболезную тебе. Я, наверное, пойду, необходимо набраться сил, чтобы выдержать весь переезд. Позвоню тебе сразу, как доберусь. Заодно и оценю изменения в городе. Надеюсь, таковые у вас имеются.
– Еще бы. Так говоришь, словно без тебя всюду время стоит на месте, – засмеялась подруга, а ее голос отдалился, будто она уже была на полпути, чтобы сбросить вызов. – Договорились. До завтра.
Я отключилась и положила мобильный на прикроватный столик, слегка задев кистью лампу. Та немного пошатнулась, и я испугалась, что она сейчас упадет, после чего мне еще минут тридцать выслушивать мамины причитания, а затем минут сорок собирать повсюду стекла. Но лампа устояла. Я потерла кисть руки, затем переоделась и легла на кровать, укутавшись в пуховое одеяло. Спустя час я все еще не спала. Сон не шел, но зевота меня не покидала, да и глаза слипались. Веки казались настолько тяжелыми, будто они были из цемента. Когда я услышала стук капель по подоконнику, ко мне пришло умиротворение, после чего, наконец, ушла в мир грез.