— Ну, что же, Мария Ефимовна, — сказала Гаврилова тоном прохладным, как ночной туман, — была очень рада с вами повидаться. Мы, пожалуй, пойдем!
— Всего доброго! — кивнула Мария.
Кречинский, едва державшийся на ногах, поклонился в пояс, чуть не упал, и, схватившись за столешницу, дохнул на хозяйку салона густой смесью дешевых сигарет и коньяка:
— А насчет картины вы подумайте. Я ведь кому попало не предлагаю!
— Володенька, пойдем! — быстро сказала Вера и подхватила его под руку.
Мария выдержала паузу с каменным лицом, и только когда семейная чета почти вывалилась за порог, бросила вслед:
— Вера, я подумала… Наверное, мы сможем помочь друг другу!
Журналистка мигом обернулась, глазки ее вспыхнули, щеки порозовели. Она тотчас забыла о муже, который, лишившись поддержки, медленно стек по стенке и опустился возле двери на корточки, что-то бормоча и совершая нелепые пассы руками. Верочка же шагнула навстречу Сотниковой и радостно выпалила:
— Конечно! Ведь я затем и пришла!
Глава 8
Машина с трудом преодолела снежный занос и вкатилась во двор дома. Кирилл припарковался на свободном пятачке, забрал с заднего сиденья папку с документами, накинул на голову капюшон куртки и вышел наружу. Ноги утонули в снегу по щиколотку и тотчас замерзли, а мороз крепко цапнул за щеки и нос. Миронов подумал, что надо бы не выпендриваться и переодеться в зимние сапоги. В ботинках с тонкой подошвой можно дофорситься до серьезных болячек, но в них сподручнее управлять автомобилем.
«Э-хе-хе!» — вздохнул Миронов. Впереди еще два месяца зимы. И сколько раз за это время придется откапывать машину после снегопада, заводить ее в мороз или давить на тормоза в гололед. И мерзнуть, мерзнуть, как цуцик, при выезде на место преступления куда-нибудь в чистое поле. Впрочем, на городских улицах морозы не меньше, разве что стены домов от ветра защищают…
Пытаясь увернуться от снежных зарядов, Кирилл рысью преодолел оставшийся участок двора, вошел в подъезд и скачками помчался по лестнице вверх. Четвертый этаж — не двадцатый, можно и пробежаться, тем более сегодня он слегка засиделся в кабинете. Сначала работал с документами, затем участвовал в допросе наркомана, который отнял у старушки в подъезде пенсию и причинил ей легкие телесные повреждения. Но все это были цветочки в сравнении с разносом, который учинил ему начальник криминальной полиции. Вечером полковник Шишкарев собрал на совещание руководителей всех оперативных подразделений, собрал неожиданно, впрочем, жизнь опера всегда полна неожиданностей. Грозный вид полковника не сулил ничего хорошего, и громы и молнии обрушились на головы подчиненных немедля.
— Кто-то из вас, спрашиваю, в курсе, какая обстановка в стране? — Полковник начал совещание с риторического вопроса.
Подчиненные переглянулись и приняли удрученный вид. Политическая обстановка была сложной, кто бы сомневался. В соседней стране стреляли, бомбили города и села, оттуда прибывали потоки беженцев, тонкий ручеек докатился и до их региона. Измотанные, нервные женщины, испуганные дети и мрачные мужчины, которые оставили позади всю свою жизнь, в будущее тоже смотрели без оптимизма. Из Москвы прислали циркуляр: беженцам содействовать, но взять на карандаш. Мало ли кто приезжает…
Но опасения насчет беженцев по большому счету не оправдались. Правда, пьяные молодчики, сбежавшие от призыва в армию, пытались на день ВДВ выкрикивать оскорбления в адрес президента приютившей страны, но бывшие российские десантники крепко накостыляли им по шее, и крикуны убрались восвояси еще до приезда полиции. Были еще мелкие стычки, в ноябре, к примеру, два пацана и девица выбросили желто-голубой флаг на демонстрации коммунистов, но вынуждены были бежать со всех ног от рассерженных ветеранов труда и прятаться за спины бойцов ОМОНа, которые наблюдали за порядком на митинге. Ближе к Новому году несколько фонарных столбов в центре города кто-то выкрасил в национальные цвета Украины, но хулиганов быстро вычислили. Ими оказались подростки из соседней школы, которые не подозревали о трех уличных видеокамерах, запечатлевших их художества. Подростки тоже получили по шее, но уже от родителей, которым пришлось заплатить немалый штраф за порчу казенного имущества.
Но в целом криминальная ситуация почти не изменилась. Беженцы большей частью были слишком напуганы и растеряны, чтобы затевать провокации и перевороты. Местный же преступный мир держался в привычных болотистых берегах, где-то подсыхая, где-то выбрасывая избыток грязи.