Репутация Джона Моррисэя была известна Бесс. По ее оценке, он был не лучше и не хуже большинства мужчин, вовлеченных в политику и в большой бизнес. Ее отец сталкивался со «Старой Головешкой»: Моррисэй привлекался к делу об убийстве Босса Твида в Нью-Йорке. Но нечего и говорить, что присяжные не посмели признать вину за этим столпом большого бизнеса.
Джинни, видимо, стало наконец неловко за свои насмешки над Мелиссой, и она спросила:
— Ты завтра пойдешь на регату?
— Конечно! — с прежним энтузиазмом ответила та, демонстрируя, что она нисколько не обижена на более взрослую и более состоятельную Вирджинию Прэнтис. — Ни за что на свете не пропущу такое зрелище!
Бесс почувствовала себя чужестранкой; ей пришлось спросить:
— О какой регате вы говорите?
— Ну уж, Бесс, как можно не знать? Где же вы были? — Мелисса была шокирована.
— В Нью-Йорке, — жестко ответила Джинни. — Она только сегодня приехала. Ты что, забыла?
— Я и сама прибыла из Сент-Луиса только два дня назад, но о событиях в Саратоге-Спрингс знаю все. Могу рассказать: завтра начнется Первая межуниверситетская регата; город наводнен студентами и питомцами привилегированных школ; гребцов — по крайней мере семьдесят. Университеты Йела, Корнелла, Дартмута, Колумбии, Харварда — все они участвуют в гонках.
— И Принстона, — добавила Джинни. — Это будет первая такая представительная регата. Вот почему Саратога переполнена. Для университетов это самое значительное событие лета.
— О, это так волнующе! — протянула Мелисса. — Элизабет, вы будете завтра на утреннике у Прэнтисов?
— Спасибо, что напомнила, — ответила за Бесс Джинни. — Отец пригласил гостей, чтобы они могли наблюдать за гонками с берега. Ты, конечно, тоже приглашена, Бесс.
Барышни увидели, что матери семейств поднялись из-за столиков и направились к выходу в сад — видимо, в крытую галерею для прогулки. Джинни повлекла за ними и своих приятельниц.
Беатрис Добс позвала свою дочь, чтобы та прогулялась в обществе Софии Прэнтис и Сьюзен Моррисэй. Бесс наблюдала, как элегантно одетые женщины прогуливаются, исполненные чувства собственного достоинства. Сьюзен — темноволосая дама, унизанная драгоценностями. Жена сутенера, драчуна, возможно даже — убийцы, экс-чемпиона по спортивной борьбе, а ныне политического деятеля Джона «Головешки». Бесс и представить себе не могла, каково быть супругой такого человека: ведь его прошлое известно всему обществу.
— О, эта мещаночка! — прошипела Джинни, косясь на таящую от счастья Мелиссу: миссис Моррисэй удостоила ее внимания. — Если бы она не была такой ханжой, я могла бы ее выносить… Смотри, кто это идет? Сам «Головешка»! Хочешь, я тебя представлю?
— Не беспокойся, — остановила ее Бесс. — Я уверена, что еще встречу его в свое время.
К ее сожалению, это время наступило тут же: хозяин направился прямо к Вирджинии Прэнтис и Бесс Харт. Почти двухметрового роста, грузный, широкоплечий, с выпуклой грудью, он был все еще сильным, но давно утратил спортивную форму.
— Ну и ну, — прогудел Джон. — Дочка судьи Харта!
Бесс протянула руку, и он живо схватил ее своими огромными ручищами.
— Рада встретиться с вами, мистер Моррисэй, — с холодной вежливостью произнесла она.
— Вот уж не думал увидать кого-нибудь из Хартов в моем клубе! — Он явно был доволен. Видимо, приравнивал ее появление здесь со снятием с него подозрений. — Добро пожаловать в Саратогу-Спрингс!
— Спасибо, вы очень любезны.
— Как поживает ваш отец?
Ее отец, подумала Бесс, предполагает, что Джон Моррисэй пока неинтересен для наблюдений; цель отца сейчас — разоблачить махинации на железной дороге, а основным занятием Моррисэя стала политика; давнее же дело об убийстве намертво закрыто.
— Спасибо, отец здоров и бодр, — ответила она.
Моррисэй захохотал. И этот грубый смех, и страсть к огромным золотым перстням и бриллиантовым запонкам, и непомерная толщина — все свидетельствовало о том, что перед ними простолюдин, дорвавшийся до денег и власти. Никогда ему не стать сколько-нибудь респектабельным.
— Одним из моих лучших дней был тот, когда ваш отец ушел на пенсию, — сказал «Старая Головешка». — С тех пор он не может больше закрывать казино.
— По-моему, отец уже смирился с существованием таких заведений, — успокоила его Бесс. — Вы ведь допускаете в игорные залы только тех, кто хочет оставить у вас лишние деньги, получив за это порцию острых ощущений. Зачем же отказывать им в этом праве? Тем более, когда доходы от их развлечений идут на благие дела.