Провожая Тао и Райли прямиком с лесистую зону, Люси сказала.
— Вечеринка проходит на опушке.
Тао не нужны были её пояснения; он слышал, как гремела музыка.
Люси остановилась.
— Не думала, что спрошу такое, но может тебе нужно освежиться?
— Можно было бы, — ответила Райли, — но если я буду тут расхаживать, есть вероятность, что меня заметят.
— Верно, — согласилась Люси. — Тогда наши усилия будут напрасны. — Люси остановилась на полпути. Отсюда Тао мог видеть мерцающие впереди огни. Воздушные шары и ленты, привязанные к деревьям, покачивались на ветру.
— Сколько людей знают, что приедет Райли? — спросил он.
— Я, мои родители, Сойер, наш Бета и Дункан. Я не могла рассказать другим, потому что не была уверена, что они не раскроют тайну. Если бы Синтия узнала, тут же рассказала дядям Райли. — Поворачиваясь к Райли, она схватила её за руки. — Готова?
Райли глубоко вдохнула.
— Да.
— Хорошо. Жди криков. Это твой сигнал, чтобы зажечь свечу и выйти. К тому времени как мы начнём петь «С годовщиной», ты уже должна входить в круг.
Люси передала Тао зажигалку и кивнула Райли.
— Ты поступила правильно. — Затем ушла подпрыгивая.
Тао моргнул.
— Они будут петь «С Годовщиной»?
— На мотив «С днём рождения», — подтвердила она. — Слащаво, знаю.
Посмотрев на семейное фото на торте, он сказал.
— Это мило.
— Это моё фото с дядями.
— Ты была милым ребёнком. Что с тобой случилось?
— Я бы врезала тебе локтем в рёбра, если бы не боялась выронить торт.
— У тебя сердце бешено бьётся. Успокойся, всё будет хорошо. — Тао не допустит ничего плохого.
Услышав возгласы, она напряглась.
— Была, не была.
— С годовщиной вас…
Тао зажёг свечу и пошёл за Райли сквозь деревья, подпевая.
— С годовщиной вас…
Выйдя на поляну, он увидел счастливую пару, улыбающуюся под огромным поздравительным баннером. Их взгляды остановились на Райли. И они разинули рты.
— С годовщиной вас Макс и Итан…
Когда остальные, наконец, заметили Райли, пение, смех и аплодисменты прекратились. У неё свело желудок, но она проигнорировала ощущение.
Люси, Альфы и Хью пели с ней, затягивая.
— С годовщиной вас!
Райли застенчиво добавила.
— Сюрприз!
Глава 5
В тишине слышны были лишь перезвоны гирлянд и шорох развевающихся лент. Тао ощутил беспокойство Райли и собирался вмешаться, но тут вперёд вышли её дяди. С блестящими от слёз глазами более высокий мужчина задул свечу, передал торт своей паре и обнял Райли. И тут люди закричали и зааплодировали, стали подходить к Райли, чтобы поздороваться и обнять. Тао стоял позади и наблюдал за реакцией окружающих. Все так сконцентрировались на Райли, что его даже не замечали.
Казалось, все рады видеть Райли, тронуты приветственным отношением её дядюшек… кроме двух женщин. Одна из них — рыжеволосая средних лет, которую Тао принял за мать Уэйда. В её взгляде читалась смесь боли и презрения. Вторая же была немного похожа на Люси. Она хмурилась и впивалась ноготками в руку высокого темноволосого парня, который с любопытством рассматривал Райли. Тао предложил, что это Синтия и Сойер.
По выражениям лиц он мог сразу сказать, какие вороны в перестрелке потеряли своих детей. Они смотрели на Райли либо с грустью в глазах, говорившей о памяти погибших, либо с сожалением и неловкой улыбкой.
Тао наблюдал, как возле Райли суетятся Итан и Макс Портер. Они явно боготворили землю, по которой та ходила и точно прикрыли бы её собой, если бы возникла такая необходимость.
Райли резко развернулась и притянула Тао за руку к себе.
— Макс, Итан, хочу вам представить Тао — главу стражей стаи Феникс. Тао, это мои дяди — Итан и Макс.
Тао не привык к каким-то социальным коммуникациям за пределами своей стаи, поэтому просто сказал:
— Райли очень хорошо о вас отзывается.
Ни в одном мужчине он не заметил ничего женственного. Оба оказались высокими и мускулистыми, и явно могли за себя постоять. Макс в стильных брюках и рубашке выглядел как хищник в официальном костюме. А вот Итан, с другой стороны, щеголял ковбойским стилем — клетчатая рубашка, джинсы и сапоги.
Макс посмотрел на Тао взглядом, полным удивления и любопытства.
— Райли, милая, ты нам кое о чём не договаривала.
Итан подозрительно прищурился, потёр подбородок и хрипло спросил: