– Джентльмен не снимает перчатки, – парировала она, протягивая руку.
– Ладно, ты не хочешь скрепить наш договор? Знаешь, есть особые мужские правила. Плевки, тайные рукопожатия.
С хитрой улыбкой Лоу крепко и надежно сжал ее кисть.
Тепло проникало даже через тонкую перчатку. Все связные мысли покинули ее, пока она не поняла, что Лоу ничего не делает. Почему? Он тихонько хмыкнул и посмотрел ей в глаза.
И тут же пленил ее взгляд, как и руку, большим пальцем поглаживая нежную кожу запястья, едва задевая жилку, под которой бился пульс. Легкое, едва ощутимое касание. Наверное даже случайное, но все равно по руке побежали мурашки.
Хэдли вырвалась и, отодвинувшись на безопасное расстояние, сказала, надеясь, что по ее голосу непонятно, насколько измученной она себя чувствует:
– Значит договорились, мистер Магнуссон.
Глава 3
Лоу придавал мало значения джентльменскому соглашению и любой другой договоренности. Как и многие родственники, он считал «закон» и «ограничение» свободно воспринимаемыми понятиями и тут же начинал искать способ раздвинуть границы. Не имело значения, был ли контракт скреплен рукопожатием, записан на бумаге или составлен в государственном учреждении.
Договоренность с Хэдли не отличалась от сотен других, которые Лоу заключал, не собираясь исполнять, поэтому не понимал, почему испытывает… неловкость. Наверное, дело в ее слишком серьезном напористом поведении, приводившем его в замешательство, или в том, как она смотрела на него проницательным ястребиным взглядом.
Может, в чувстве вины, что Хэдли поверила его лжи, несмотря на разумные инстинкты. Почему? Разве он не дал ей повода не доверять? Сам Лоу точно ей не верил. Девица была слишком умной и требовательной. Он видел, как крутятся колесики в мозгах этой выпускницы Стэнфорда.
Вот поэтому, пока Хэдли была в туалете, Лоу спрятал основание амулета под подушку на своей койке, как делал каждую ночь с момента находки проклятой вещицы. И как все прошлые ночи в поезде, он не надеялся хорошо отдохнуть. Проснувшись на следующее утро, Лоу с удивлением обнаружил, что он и Хэдли проспали всю ночь.
Как ни странно, приятно видеть на другой койке ее все еще завернутой в пальто. Острые удлиненные черты лица смягчились во сне. Просто поразительно: она была довольно хорошенькой.
Все равно Лоу не собирался продавать амулет джед ее отцу. Если Бэколу так приспичило, можно наверняка найти того, кто заплатит двойную цену. Напрасно он об этом думает, потому что даже такие деньги не покроют его долг.
Серьезные проблемы требуют нестандартных решений, и Лоу точно знал, что сделает сразу после того, как поест горячей еды и примет ванну.
Беседа на профессиональные темы позволила им с Хэдли скоротать время пути. В четыре часа пополудни он сошел с поезда на перрон станции Твин Пикс и вдохнул воздух Сан-Франциско. Наконец-то дома, слава богу!
– Лоу!
К нему бросилась младшая сестра, отчего ее светлые коротко подстриженные волосы колыхались на бегу. Она накинулась на него как в детстве.
– Ай, Астрид, – воскликнул он, но стоило сестре обнять его за шею, не удержался и подхватил ее, обнимая с тем же пылом. – Ладно, ладно, отпусти меня, демоница.
И поставил ее обратно.
Астрид улыбнулась, проводя рукой в перчатке по его усам.
– Ты выглядишь как бродяга, älskade broder [1].
– Да я и ощущаю себя бродягой. Ты только посмотри на себя! Так выросла с лета. Неужели тебе только семнадцать?
– С утра было так.
– Ты накрасилась?
– Вполне возможно.
– Если бы родители знали, перевернулись бы в гробу.
– Лоу, я не ребенок.
Он рассмеялся.
– Я не утверждал, что это неприлично.
Астрид сморщила носик и улыбнулась. Лоу обнял ее за плечи и поцеловал в щеку, а потом увидел еще одно знакомое лицо.
– Бо Йонг, – поздоровался он, высвобождаясь из объятий сестры, чтобы пожать руку. Китайский парнишка вырос: двадцать один год, стройный, крепкий и грациозно красивый. Бывший карманник сирота Бо уже несколько лет занимал должность доверенного помощника брата Лоу, Уинтера. Молодой человек не только помогал патрону с бутлегерством, но также выполнял обязанности семейного шофера и телохранителя Астрид. Ему отлично платили, судя по клетчатой кепке разносчика газет и темно-зеленому костюму, стоившему больше, чем пароходный кофр Лоу с подходящей для пустыни одеждой.
– Астрид права, ты выглядишь потрепанным, – заметил Бо после крепкого рукопожатия.
– В последние недели я пережил настоящий ад. Не могу выразить, как же замечательно встретить доброжелательных людей.