Встал, сменил повязку. Ребро все еще побаливало. Пару дней придется обойтись без тренировок.
Буду сидеть и медитировать. Исцелять себя силой мысли. Между прочим, там, в лесу меня только это и спасло.
Методика простая. Я медитировал. Добивался полной неподвижности мыслей. Чтобы вообще никаких эмоций. Как чистая доска.
И уже на эту доску направлял воображаемый результат. Например, совершенно здоровое ребро. Или железобетонные кулаки.
Так и сидел, фантазировал. Часами напролет. Главное — удержать нужный образ. В деталях.
Что самое интересное, метод работал. Во всяком случае, в организме. В деле исцеления. Мысли материализовались со страшной силой. Я и сам был поражен.
Сейчас я сделал тоже самое. Сел в сэйдза. Превозмогая боль. Закрыл глаза.
Начал успокаивать разум. С помощью дыхания. Воображал, как энергия ки разливается по телу. Потом добился, чтобы дыхание стало ровным.
И постепенно работал над состоянием безмыслия. Старался, чтобы все мысли ушли. Исчезли без следа. Все тревоги и страхи.
Сначала не удалось. Я думал о том, удастся ли договориться с Белоуховым. Эти мысли против воли лезли в голову.
А потом отступили. И я смог, наконец, вообразить процесс выздоровления ребер.
Сколько времени прошло, не знаю. Только я вдруг услышал скрип и хлопок открываемой двери. И голоса. Далеко, как будто слышал из-под толщи воды.
Так, мои соседи проснулись. Пора заканчивать процедуру. Я быстро вышел из медитативного состояния. Открыл глаза. Почувствовал себя гораздо лучше.
Для полного исцеления, конечно, этого мало. Надо сидеть весь день. И ночь. Ничего, я так и собирался сделать сегодня после занятий.
— Ну, ты как? — спросил Крылов. — В порядке?
Я кивнул. Протянул ему руку.
— Мир?
Олег широко улыбнулся. Крепко пожал мне ладонь.
— Мир. Проехали. Со всеми обидами.
Я вспомнил, что так и не спросил у него. Как все прошло вчера.
— Ты отвел Рому домой?
Олег кивнул.
— Конечно. Хорошо, его родителей не было. Я воды попил у него. И пошел сюда. В общагу. Смотрю, а ты тут. Дрыхнешь. Потом созвонился с ребятами. Все прошло хорошо. Все разошлись по домам. Никого не поймали.
Ага, не поймали. Наверняка участковый в курсе. Будет ходить. Копать носом землю.
Выведывать, что случилось. Увидит помятого Лапшина. Сразу все поймет. Надо им сказать, чтобы уехали из дома. На неделю. Пока кипиш не пройдет.
Ладно. Разберусь. Сейчас пора в универ.
Я собрался. Перевязал ребра. И поехал в альма матер. После двух пар отправился в деканат. Хотел отпроситься.
Мне надо долечить ребра. А лучше сделать это в общаге. В тишине и покое.
— Так, Ермолов, иди к врачу. Только когда увижу справку, тогда отпущу, — сказала методистка. Потом оценила мои «украшения» на лице. — Хотя, по тебе и так все видно. Что ты не в лучшей форме. Выглядишь, как будто по тебе катком проехались. Хулиган ты стал, Ермолов.
Я отправился в медпункт. Там сидела молоденькая медсестра.
Между прочим, вполне симпатичная. Лена. Рыжеволосая и чуть полненькая. Хотя фигурка при этом очень соблазнительная. Выглядела очень даже ничего.
— Ну, на что жалуетесь, студент? — спросила девушка. — Только давайте быстрее. Я тороплюсь.
Она переписывала какие-то цифры мелким почерком. Неразборчивым. Как и полагается врачам. На меня внимания не обратила.
— Бок болит, — пожаловался я. — Вчера ударился.
Когда я разделся, Лена повернулась. И замерла, разглядывая меня. Сначала я думал, что она рассматривает раны. Но девушка заметила:
— Какое у вас замечательное телосложение. Спортом занимаетесь?
Я не стал отрицать.
— Есть немного. Для здоровья.
Девушка осмотрела меня. Давила в бок. Щупала.
— Ну что же, это печально, — сказала она. Потом поглядела на меня. — Вот что, Ермолов Виктор. Я не буду писать в отчете, что вы получили травмы в результате избиения. Но вы должны сказать мне, что случилось.
Вот любопытная зараза. Зачем сует нос не в свое дело? С другой стороны, почему бы не сказать. Иногда честность — лучшая тактика.
— Я вступился за друга, — ответил я. — Против хулиганов. Они терроризировали наш двор. Нападали несколько на одного. Вот мы и подрались.
Девушка улыбнулась. Зубки у нее беленькие и ровные. Губки коралловые. Так и просящие поцелуя.
— Раз так, тогда можно понять. У вас трещина в ребре. Вы должны отказаться от спорта. На две недели. Потом приходите опять на осмотр. И на сегодня, разумеется, я дам вам освобождение.