Было приятно оказаться снова среди своих, даже не смотря на подначки по поводу их переквалификации в «подводники». Впрочем, вскоре стало совсем не до шуток.
ГЛАВА 3
«Большой кровью и на своей территории»…
«Малой кровью и на своей территории!» Этот растиражированный в предвоенный период лозунг пошел прахом в первые же дни войны. Диверсионные группы из «Бранденбурга-800» нарушали связь, совершали налеты на штабы, блокировали дороги и сеяли панику.
Погранзаставы на западном рубеже сражались со стойкостью спартанских воинов, но подкрепление к ним все не подходило. Неповоротливый колосс советских бронетанковых сил не знал, куда приложить свою сокрушительную мощь.
В вышестоящих штабах в Москве и вовсе считали прорыв границы 22 июня всего лишь «пограничным инцидентом». И не удивительно, ведь разведданные приходили противоречивые и неточные, связь и управление войсками были нарушены. И в этих условиях советские войска не только стояли насмерть в стальной обороне, но и предпринимали дерзкие контратаки — в соответствии с предвоенной концепцией боевых действий «малой кровью и на чужой территории». К сожалению, получалось с точностью до наоборот.
Николая Горелова мотало из стороны в сторону и нещадно било о выступающие металлические части. Натужно ревел двигатель, пока тяжелый пятибашенный танк лез по откосу. Многозвенные стальные змеи гусениц рвали в клочья молодую траву, разбрасывали комья подсохшей грязи.
Слева и справа наступали в едином строю его стальные собратья. Ядро сил составляли три тяжелых танка Т-35, шедшие клином. С флангов их поддерживали легкие БТ-5. На правом фланге их прикрывали бронеавтомобили.
БА-10 был самым массовым бронеавтомобилем Красной Армии. Удачная конструкция объединяла в себе хорошую проходимость, маневренность и броневую защиту. А огневая мощь и вообще была сравнима с легким танком! На бронеавтомобиль устанавливалась башня от легкого танка Т-26. В ней располагалась 45-миллиметровая пушка и спаренный пулемет «Дегтярев-танковый». Чтобы противодействовать танкам, силенок, конечно же, не хватит, но вот для пехоты это была трудная и весьма опасная цель.
Оба броневика двигались «по-боевому» — задом наперед, укрывая расположенный впереди двигатель всей кормовой проекцией. Их орудия коротко рявкали, выпуская снаряд за снарядом по окраинам хутора. Трещали спаренные башенные пулеметы.
Из хутора, превращенного немцами в миниатюрный укрепрайон, атакующим силам советских танков и пехоты отвечала противотанковая артиллерия. Три тяжелых танка форсировали реку вброд, словно настоящие крейсеры, и пошли по полю. Следом за ними продвигались пехотные части и легкие силы поддержки.
Вокруг них вздымались фонтаны взрывов немецких противотанковых пушек. Но их 37-миллиметровые снарядики не могли пробить экранированные и обладающие довольно сильной лобовой броней «сухопутные крейсеры».
Лейтенант Горелов бил по вспышкам осколочно-фугасными. После двух-трех снарядов некоторые орудия замолкали. Длинными очередями, не жалея патронов, строчили пулеметы в обеих передних башнях. Гитлеровцы попытались контратаковать, но плотный пулеметный огонь не давал им поднять головы.
Изредка грохала 76-миллиметровая пушка в главной башне. Николай глядел в триплексы, но все равно из-за дыма и пыли не видно было ни зги… По броне непрерывно щелкали пули.
— Коля, что у тебя? — раздался в наушниках танкошлема хриплый голос капитана Корчагина.
— В моем секторе видимость практически нулевая, противотанковая артиллерия противника ведет обстрел!
Горелов дослал очередной снаряд в казенник орудия. Затвор закрылся сам, грохнул выстрел. У крайней хаты хутора, где мелькали вспышки противотанковой пушки врага, поднялся черный султан взрыва. Так их, гадов! Как это ни странно, но особого страха не было — только опасение, что проворонил цель. Все-таки не зря проводили масштабные маневры еще год назад, да и до того тоже. Поэтому сейчас Горелов вертел башней, всматриваясь в дымно-серую пелену. Но вот видимость немного улучшилась — ровно настолько, чтобы Горелов сумел заметить трассеры, прошивающие дым, пыль и нашу пехоту.
— Командир, справа тридцать градусов — пулемет противника! — скорректировал стрельбу Николай Горелов.
Немецкий пулемет MG-34 лупил по нашей наступающей пехоте длинными очередями, прижимая ее к земле. Да еще и засевшие в крайних хатах гитлеровцы стреляли из своих карабинов. Пройти несколько сотен метров до околицы хутора в этой свинцовой метели было просто невозможно.