ГЛАВА I
Великое Заблуждение
Я должен был предусмотреть, что топталка рванёт вперёд. Было так много вещей, которые я обязан был предусмотреть. Так много всего, за что мне придётся держать ответ в тот день, когда Император в конце концов освободит меня от службы и призовёт к Трону Его. И сильнее всего мне придётся искупать грех недооценки противника. Тот самый, что я так вольготно порицал в других, тот самый, что едва не сгубил Армагеддон. Как же я мог не прислушаться к своим собственным предостережениям?
Я не заслуживаю снисхождения. Но я не буду единственным. За ошибки того дня причитается очень мало поблажек.
Над Ишаворскими горами нависли тучи. Облака на Голгофе всегда были низкими, но сегодня ночью они обладали особой тяжестью и наваливались на пики, как опрокинутое дегтярное море. Они натужно колыхались и вспухали тягостным обещанием ужасных бурь. Они пульсировали красным заревом, и их рать спускалась вниз, чтобы сокрушить армию Газгкулла Маг Урук Траки сверху, в то время как мои войска сделают это на земле.
Я ехал в открытой башне командной «Химеры». Ветер стих, атмосфера затаила вздох перед грядущей бурей, и мой дыхательный аппарат был в состоянии удержать львиную долю малиновой пыли Голгофы от попадания в мои лёгкие. Мы въезжали в предгорья горной цепи. Уже который день мы преследовали орков, с лязганьем надвигаясь на них, оттесняя их вглубь Ишаворской гряды, во всё более узкие долины и проходы. Открытые территории были тем местом, где их численность, всё ещё превышающая нашу, могла быть использована против нашей бронетехники эффективнее всего. Так что мы не дали им шанса. Мы прорвались через равнины и плоскогорья ураганом огня и стали, который ни разу не остановился, ни разу не сбросил темп. Мы заставили зеленокожих отступать. Я шёл за Тракой. Через несколько лет после того, как он осквернил Армагеддон, я наконец-то загнал его в угол. Я потратил на поиски годы — годы, когда я был всего на шаг позади него, высаживаясь на планету за планетой лишь через считанные дни после его отлёта, находя мир за миром, где уже нечего было разорять. Но я его догнал. Он был здесь, на Голгофе, во главе разбитого полчища, бегущего впереди нас. Я знал, что он был здесь.
Ему полагалось. Это был мой последний шанс его остановить.
Он. Его. В моих мыслях Трака давно перестал быть абстрактным животным. Снизвести его к этому означало бы недооценить, а его недооценка вела к единственному гарантированному результату — гибели. Я повидал на Армагеддоне, на что он способен. Я видел, что он успел натворить с тех пор, идя через Галактику по следу учинённого им разорения. Орки — безмозглые дикари, это было догматом. Когда человеческая раса сталкивалась с их численностью, их силой и их выносливостью, её прерогативой было утешаться в том числе и тем, что, по крайней мере, орки были тупыми. Но не Трака. Вторжение на Армагеддон не было тупоумным предприятием. Некоторые стратегические приёмы, использованные Тракой, были блистательными. Божественными. И с того времени он совершил ряд ходов, под которыми могла бы стоять та же подпись, но не только — они были нацелены на меня, персонально.
У меня имелся заклятый враг. Мы сидели лицом к лицу за регицидной доской размером с Галактику.
Признавать это было противно. Отрицание этого стало бы преступно глупым ходом. И в высшей степени политическим.
Для политического ума годы моего поиска представлялись вечностью. Внимание трудно удерживать, и оно легко отвлекается на очередную неотложную войну. Всякая новая экстренная ситуация изглаживает из памяти все остальные. Каждый год, проходивший без нового нападения на Армагеддон, означал, что та угроза становилась на столько же отдалённее. Так много других безотлагательных войн звало к себе. Расходовать время, казну и людей на преследование обескровленного войска было нонсенсом.
Да, Империум не испытывал недостатка в жутких угрозах — это было совершенно верно. Я никогда не дошёл бы до такой глупости, как их преуменьшение. Но то, что Трака был обескровленной силой — вот это было совершенно неверно. Считать так было самоубийством. Он представлял собой угрозу, несопоставимую ни с чем другим в Галактике, и тот факт, что мы заставили его уйти с Армагеддона, не менял ничего. Он едва не вколотил гвоздь в сердце Империума. Одно это уже должно было стать достаточной причиной, чтобы посвятить его уничтожению все требуемые ресурсы. Но ещё хуже, если такая вещь вообще возможна, было то, что если когда-то и появится орочий босс, который сможет объединить всю эту варварскую расу, то этим орком станет Трака. Как ни омерзительно мне было даже формулировать эту мысль, но не следовало отворачивать лицо от чудовищной правды: Трака обладал потенциалом стать орочьим императором.