- Вы откликнулись на призыв, а значит все вы сегодня стали воинами, други мои! Вы стоите здесь, и от вашего вида им уже страшно! Они уже жалеют, что явились сюда как разбойники, чтобы жечь наши дома, бесчестить наших жен и убивать наших детей!
Указал рукой в сторону моря, и сам себе впервые позволил глянуть внимательней. Стоят пришлецы, давно готовы. Строй у них чудной, пешие все впереди, а конница сзади - как же через своих поскачут?! Три ряда той конницы. Все отблескивают, аж глаз режет. Ни лица не увидишь, ни конской морды, сплошное железо. Позади строев и впрямь деревянное что-то, на колесах, отсюда не разглядеть.
- Они решили, что эти трусливые щитки на пузе спасут их от нашего гнева и от нашей мести!? Неужели они правы?!
Строй зашумел и колыхнулся, отвечая нестройными выкриками.
- Я не слышу! Неужели мы простим этим нелюдям все обиды и позволим дальше плевать нам в лицо?! Не слышу!
Гулкая волна прошла из конца в конец, первые копья застукали древками о щиты, рождая музыку. Древнюю музыку битвы, какая всегда звучала над этими землями. Звучала и будет звучать!
- Может, бросим всё и уйдем?! Выплатим нелюдям дань, отдадим дочерей и жен, а себя признаем никчемой?! Я НЕ СЛЫШУ!!!
Строй взревел. Забыты распри и различия, даже спесь и зависть утихли на время. Князья считают себя равными ему, Светозару, но кто из них способен вот так поднять и повести?! На любого врага, пусть превосходящего, на верную смерть... и в бессмертье. Сотни ртов исторгают боевой клич, щиты гремят, глаза уже кровью налились от желания битвы. Позади, от моря, затрубило, вдруг, высоко и тревожно, будто громадные охотничьи рога подали голос. Враг тоже к сече готовится. Сейчас, еще чуть-чуть...
- Я услышал вас, други! - сказал Светозар, поднимая руку, и вмиг упала тишина. Только трубные звуки вдали, только выкрики-команды на неведомом языке. В лоб пришлецы пойдут, или хитрость какую задумали? А плевать! Не устоит лукавство против воинской храбрости, так всегда было!
- Я услышал вас, други и братья, и я спокоен. Сейчас мы ринемся в битву, и эта битва прославит нас навечно! Каждого из нас! Не было до сих пор на нашей земле столь сильного и лютого врага, потому и победа над прежними не сравнится с нашей победой! Многие сотни лет пролетят, а нас будут помнить и славить наши имена! За мной, вольные княжества! Вперё-ёд!!!
Рука вскинула меч, будто в юности, и нет уже места боли и сомнениям. Пьяный ветер в лицо, дробь копыт, ярость и восторг. Поле позади уже гремит криком и конским топотом, железный строй всё ближе. Стройные ряды пеших, поднимающих луки - длинные, в рост человека. Щелкнуло разом, и небо вдруг потемнело от стрел, но не остановиться уже, не сдержать конского напора. Вторая туча, третья, четвертая. Оглянулся - а позади не строй уже, а редкий частокол, и слишком многие не могут подняться с земли. Снова вперед глянул. Как раз, чтобы увидеть десяток камней, взмывших над полем пологой дугой. Здоровенные, руками не обхватишь, обломки прибрежных скал, летящие с неба на голову. Конь заржал тревожно, прянул в сторону, пришлось поводья дернуть. Крики и стоны повсюду, а стрелы все взлетают, туча за тучей, и новые камни подкинуты к небу неведомой силой, сейчас обрушатся.
Время остановилось.
Битва гибнет, не начавшись, и враг далеко, не достать его ни мечом, ни броском копья. Пеший строй разбегается шустро, пропуская конницу, и гремит уже тяжкое железо, несется сплошной стеной. Расчетливая непреклонность против отчаянной храбрости.
Остановилось время. Нет его больше.
- Это как же? - спросил князь, оставшийся, вдруг, почти без войска. У богов спросил и у самого себя, а прочим сейчас не до вопросов. Чуток осталось времени, пока не домчится сюда громыхающая стена.
- Думаете, это и всё? Да полно вам! - хохотнул угрюмо, сквозь слезы, как смеется безумная мать над телом погибшего первенца. - Я ж до вас и не дотянулся еще, упырьё вы поганое! Я ж вас сейчас!..
Крутнул мечом, оборачиваясь, но из яростной небесной сини упала, вдруг, стрела, ужалила в горло, над краем кольчуги. Своя стрела, сзади! Разглядеть бы, чья рука послала, но темнеет уже в глазах, и не вдохнуть, и земля по спине ударила. Притянула к себе, не поднимешься. Только и достало сил, что взглянуть напоследок в равнодушное, багреющее небо, а нового вдоха уже не вышло.
В небе, как в мутном сне, кружилось и каркало вороньё
[1] Сурья - зерновое вино на меду (прим. автора)
[2] Молодший - здесь в значении «молодой, ученик и оруженосец опытных воинов» (прим. автора)