- Я тебя слышу! - сказал Ярс в никуда и всем сразу: лесу, траве, близким кустам. Остаткам тьмы, сгустившейся под кустами. Сказал громко и запальчиво, аж голос в несолидную вышину сорвался. Сразу сделалось стыдно, а за стыдом пришла злость.
- Я тебя слышу, зверь! Хочешь жить - ищи другую добычу, понял?!
Палица уже в руках - дубовая, перемотанная ремнями. Самое грозное оружие из дозволенных касте. Есть еще нож на поясе, но от него мало проку при скругленном острие, да и сам клинок короче ладони. Жалкий потомок прежних мечей. Сжимай покрепче и молись Сарусу о победе! О ничьей, хотя бы! Болотная рысь - три пуда жилистого мяса, когтей и клыков, быстрая как стрела с тугой тетивы. Откуда она здесь, вообще?!
- Поищи другую жертву, зверь! Я не из Касты Добытчиков, у тебя ко мне нет кровничества. Ступай лесом да полем, тропой да бездорожьем, под корягу да в топь, чур чура!
Простенькое заклятье - не от хищника, от лешего, если вздумает пошалить. Зверей словами не отгонишь. Напрягся так, что жилы свело, а всё вокруг замерло звонкой тишиной. Потом тьма под дальним кустом шевельнулась, исторгла бесшумную тень, глаза блеснули искрой и погасли. Ушла рысь, словно и не было.
- Вот так бы давно! Не попадайся мне больше!
Хорошо швыряться словами, когда враг первым спину показал! Будто в детстве, когда бегали перед избой в кожушках и метали снежные комья. Проигравшие тащили потом из дома вкуснятину - разваренное сладкое просо, а то и репу пареную. Весело было! Побежденная рысь ничего не притащит, да и была ли она, та победа? Ходи теперь осторожно и чаще оглядывайся.
Глава II
Гнездо
Окрестности Гнезда пересек быстро, прямой тропой через заросли. Обогнул пару ловчих ям, прикрытых валежником, дальше ручей вброд, а там и забор показался. Тесаные бревна, натертые глиной от поджога. На воротах сегодня молодой, но к порядку давно приученный - дурных вопросов задавать не стал. Дернул засов, кусок частокола уехал в сторону, а неширокий ров Ярс просто перемахнул. Дальше хитрости пошли для воинской подготовки: пеньки, по которым нужно прыгать, лазы-шкуродёры, мешки с землей в человеческий рост. Ярс и тут не удержался, проскакал по узким пенькам на одной ноге, еще и палицей помахивая. Несолидно для старшака, ну да ладно. Голенастый, длиннорукий, тонколицый - куда с такой внешностью солидничать?! Волосы не русые, как у всех, а черные, глаза же, напротив, светло-серые, будто выгорели. Борода и та не растет пока! Хорошо, что питомцам Гнезда ее не положено - даже усы допускаются лишь старшакам!
За пеньками, меж тем, открылась обширная канава (перейти по досточке) и бурелом с колючими кустами (лезть на руках по толстым веткам), прикрывавшие дальнюю часть Гнезда. Штурмовать его не позволяют Установления, но Касте Воинов нельзя быть расслабленными. Перемахнул последние препоны и вот они, жилые длинные избы, каждая человек на полсотни. В былые времена столько и вмещалось, говорят. Когда первейшими были в княжестве, и по всем волостям отбирали на учебу в Гнездо лучших мальчишек. Прочие касты считали за честь послать сюда сыновей - верный способ перейти в воинство из купцов или добытчиков. Сейчас, от силы, две избы набирается. Детей в касте родится всё меньше, да и те нечасто хотят тратить пять лет на пустое ремесло. Куда с ним после? Если жестокости хватит - пролезешь в стражники, будешь всегда сыт, пьян и с мечом на поясе. Прочим птенцам Гнезда дорога лишь в примаки[5]. Сторожем на чужое добро. Небогатые купцы нанимают охотно, а у кого мошна потяжелей, те уже кривятся - много ли пользы от бойца с одной лишь дубиной?
От грустных мыслей излечил запах еды - трапезная изба уже рядом. Вошел в широкие двери, лицо засуровил, как и положено человеку после дозора. Оглядел всех сразу: пять длиннющих столов со скамьями повдоль. У стены, в темном углу горбятся над мисками глуздыри, самые молодые, по тринадцати лет от роду. В Гнезде все продумано - света и воздуха глуздырям недостает, зато зимой в их углу тепло, а кормежку им несут первой очередью. Через лето забудут мамину титьку и пересядут за другой стол, ближе к окну. Из глуздырей станут поскрёбышами, а там за четыре лета и до старшаков доберутся. Вот они, ровесники Ярса, два десятка: расселись по-хозяйски у самых окон. Ждут с пустыми ендовами[6] пока всех прочих накормят. Плечистые, усатые, каждый при ноже и палице. Все хорошие приятели, но друзей среди них всего двое. Весельчак Касюта и сейчас не молчит, с улицы его слышно. Здоровяк Жухан молчалив и угрюм - опять не с той ноги встал.