- Братья мои, а ну обернитесь все! И кого же мы видим?! - голос Касюты загремел как у скомороха на ярмарке, аж глуздыри вздрогнули. - Неужели сам почтенный Бирюк пожаловал к столу?!
- Не-ет! - взревело на все лады. Скучно старшакам, подхватили игру.
- Быть может, это тиун Перебельт, гроза врагов и смазливых девиц?! Похож ли?!
-Не-ет!
- А-а, я смекнул, браты! Это сам светлейший князь Ямполк, отрастивши усы! Поклонимся же князю, дарителю вольностей! На колени!
- Хватит скоморошествовать! - поморщился Ярс с деланой суровостью. - Меня там гнус пол ночи ел, не доел, а после еще рысь приходила.
- Ух ты! Рысь?! - подвижный Касюта аж из-за стола выскочил. - Смотрим, браты, чего у славного Ярса недостает?! Ноги, вроде, целы, руки на месте. Многовато всего осталось после встречи с рысью! Может, она ему что другое отхапала, чего под штанами не видно?!
- Экий пустозвонище! - пробасил Жухан, и его лапища дернула Касюту книзу. - Сядь уже, дай человеку поесть с дозора. И ты, Ярс, садись, не торчи столбом!
Скамья после ветки показалась мягкой. Уселся, придвинул полную миску каши (с медом, как положено), а на смеющиеся лица можно и не глядеть. Злиться всё одно не выйдет - слишком многое пережито вместе. С первого дня, со Злой Ямы, с главного испытания для всякого глуздыря. Три десятка перепуганных мальчишек, сырой камень на стенах, голод и страх...
- Будем живы, браты, - сказал Ярс чинно, по обычаю, а расписная ложка уже нырнула в кашу, повела руку за собой. Сдержал ее, отгоняя голод - старшаку в еде спешить нельзя.
- Пресветлый Сарус, благослови нашу трапезу, а подземный Ядун пусть обойдет нас стороной, чур чура.
Ложки уже стучали вовсю, и никто больше голоса не подавал. Лишнего времени нет и у старшаков - совсем скоро зазвонит малый колокол, и там уж выбегай на учебу. Дозорному можно бы спать завалиться, только Ярсу такие поблажки не нужны - за три дня до Больших Ордалий! За три дня до вылета из Гнезда! Не пройдешь Ордалий - не получишь кастового клейма на плечо, а могут и вовсе медальон не дать. Кому потом будешь нужен?! Все старшаки про Ордалии помнят, каждый волнуется, хоть и по-своему. Каждый сделан из своего дерева, так говорит Бирюк, а значит это правда. Мягкая липа, упрямый дуб, колючая ель кому что досталось. Кора у всех одинакова, но если содрать хоть немножко...
Бум-м-м! Бум-м-м!
Вот и конец трапезе, со всеми ее думами. Пора!
Глава III
Нежданная честь
Звон утих, на Ристалище многолюдно - к утреннему благословению выбежали все. У каждого возраста свой строй, своё место. Мешковатые глуздыри застыли перетянутыми струнами гуслей, косятся друг на друга, но ровно встать не выходит. Поскребыши стоят наискось, каждый жмется привычно к соседскому плечу. В четырнадцать лет кости уже крепки, потому поскребышей учат держать боевой строй. Стеной стоять в любую погоду, час за часом, не пропускать сквозь себя самых тяжелых противников. Даже спать уже могут в строю. Всех наглее держатся колотуны и рубежники - показывают, что выросли из детской люльки и старшакам теперь почти ровня. Штаны и рубахи ушиты по телу, в коленях-локтях подвязаны, усы вовсю пробиваются. Драться готовы с кем угодно, за один взгляд косой.
А старшакам ничего уже доказывать не нужно. Стоят расслабленно, едва не зевают.
- Мир вам, ученики мои! - голос разнесся над Ристалищем, будто ветер над лугом. Смолкли смешки и беседы, все взгляды теперь на центр. Высокий помост из тесаных бревен, человек на помосте: белая одежда, седая копна волос, усы седые. Лицо скуластое, грубое. Вместо воинской палицы - дубовый посох в человеческий рост. Глуздырю такую палку и поднять непросто, а седовласый может ее крутить как прутик, легко от трех противников отмашется. Крепок еще Бирюк. Даром, что двадцать лет верховодит Гнездом и давно забыл воинскую работу.
- Мир вам в рассветные часы, благословение Саруса и тепло Ярилы!
- Урра-а-а!!! - воинское приветствие из сотни ртов поднимается медвежьим ревом, деревья вокруг дрожат.
- Пресветлый Сарус дал нам еще один день. Мы живы, наши руки и ноги целы, а животы сыты. Порадуем же Пресветлого воинским умением!