– Придет срок – узнаем все, – махнул рукой Яртур. – А пока седлайте коней, мечники. Нас ждет дальняя дорога.
Не успела княгиня Турица проводить одного беспокойного гостя, как ему на смену пожаловал другой. Кудесник Баян, сопровождаемый сотником Смуром, постучался в ворота ее замка на исходе дня. Турица сама вышла встречать старого знакомого, который, спешившись посреди двора, с удивлением разглядывал стену, еще не восстановленную после налета волкодлаков. Выслушав рассказ княгини о недавних событиях, он осуждающе покачал головой:
– Князь Родегаст слишком уж нетерпелив.
– Меня больше интересует, кто снабдил волкодлаков разрыв-травой, – зло выдохнула Турица. – Сдается мне, что и среди рахманов нет былого единства.
– Будем надеяться, княгиня, что ты ошибаешься, – вздохнул Баян. – Твой сын Волох винит во всем парсских магов, помогающих Родегасту. Ты пригласишь меня к столу?
Впервые Турица увидела Баяна лет сорок тому назад. Он уже тогда показался ей старым, столь же старым, как сама земля. С тех пор он почти не изменился. Все то же сухое лицо, изрезанное глубокими морщинами, и те же пронзительно-синие глаза, способные сломить даже самую сильную волю. Однако в лице дочери альва Эльмира кудесник обрел сперва достойную соперницу, а потом и союзницу. Это с помощью Баяна Турице удалось сначала ослепить Коломана, а затем изгнать его из Себерии. Кто же тогда мог предположить, что рахман сумеет обернуть поражение победой и обрести такое могущество, которое и не снилось его врагам.
– Ты уверена, что все прошло именно так, как мы задумывали? – строго глянул Баян на Турицу.
– Уверена, – усмехнулась княгиня, собственноручно подливая кудеснику вино в серебряный кубок. – Правда, он убил грифона, подаренного мне когда-то Коломаном. Но, к сожалению, в большом деле без потерь не обойтись.
– Меня смущает Шемякич, – задумчиво проговорил Баян. – Он слишком много знает. Впрочем, есть надежда, что он не вернется с горы Хвангур. Все было бы проще, если бы вместо Яртура к Слепому Беру отправился Волох.
– Я не стану рисковать душой сына, – надменно поджала губы Турица.
– А души внука тебе не жаль? – криво усмехнулся кудесник.
– Давай оставим этот разговор, Баян, – холодно отозвалась княгиня. – С меня достаточно и смерти дочери, которая умерла не без твоей помощи.
– Это неправда, Турица, клянусь, – вскинул правую руку к потолку кудесник. – Я не виноват в смерти Майи. Возможно, порчу на нее навела княгиня Лада в отместку за твое коварство и за убитого Волохом отца и братьев.
– А разве Лада знает, от кого она родила сына? – нахмурилась Турица.
– Возможно, она об этом догадывается, – пожал плечами Баян. – Ведь зачала она его в Ярилину ночь, во время священного обряда.
Турица знала свою вину перед Ладой, но не жалела ни о чем. Тем более что ее вина не была в той почти святотатственной подмене главной. Два человека помогали ей в ту ночь. Кудесник Даджбога Баян и ведун Велеса Ермень. Сколоты почитали Ярилу как сына Даджбога, которому в свой черед придется засиять на небосводе вместо ушедшего отца. Но Ярила не был сыном Даджбога, он был сыном Велеса, во всяком случае, так полагали биармцы и беры, стремившиеся вознести своего бога на недосягаемую высоту. За чистотой обряда следил Баян. Именно он должен был свести у священного камня князя Авсеня и княгиню Ладу, олицетворяющих собой бога Солнца и богиню Земли. Именно их зачатый в эту ночь плод должен был поспособствовать расцвету Сколотии на многие годы вперед. Но ни Авсень, ни Лада не знали, что священных камней два. Что кудесник Баян, предав в ту ночь бога и князя, привел Авсеня к камню, где его ждала дочь Турицы Майя, не имевшая права на участие в обряде в силу кровной связи с берами. А у другого священного камня княгиня Лада отдалась Волоху сыну Коломана, и именно от него она родила своего сына Яртура. Все четверо были в личинах богов, как это и положено по обряду, и, по крайней мере, двое из них ничего не знали о подмене. Святотатство было совершено, но рахманы получили именно то, что хотели получить. Им нужен был человек одной со Слепым Бером крови. Конечно, Майя никогда бы не пошла на обман, если бы за ее спиной не стояла Турица. Послушная дочь не посмела перечить матери. Кто знает, может, не порча Лады свела ее в могилу, а месть обиженных богов. Но ведь все прочие участники того обмана живы и здоровы, включая и саму княгиню Турицу.
– Тогда понятно, от кого Слепой Бер узнал о посольстве асов, – сказал вдруг доселе молчавший Смур.
– От кого же? – резко обернулся к нему Баян.
– От Лады.
– Но каким образом, если княгиня не покидала Преслава?
– Она послала Слепому Беру весточку с вороном, который долгое время жил в ее покоях, – спокойно пояснил Смур.
– Почему ты не сказал мне об этом вороне раньше, мечник? – рассердился Баян.
– Но ведь ты видел его, кудесник, – удивился вопросу Смур. – Ворон часто сидел на спинке кресла княгини, когда она принимала гостей. Многим не нравилось присутствие птицы Велеса в доме князя Авсеня, но поскольку ты, кудесник, молчал, то молчали и остальные.
– Чудовищно, – провел ладонью по лицу Баян. – Слепой Бер вновь обманул меня. Неужели он завладел душой этой женщины?
– Чтобы отомстить князю Волоху за смерть отца и братьев, княгиня Лада пойдет на все, – твердо сказал Смур. – Не надо было тревожить орланов в их родовом гнезде.
– Молчи, сотник, – скрипнул зубами Баян. – Это не твоего ума дело.
– Как скажешь, кудесник, – вздохнул Смур.
Однако княгине Турице закрыть рот было куда сложнее, чем сотнику. И она не замедлила обрушить свой гнев на склоненную голову Баяна. По большому счету гнев дочери альва Эльмира был справедлив. Кудесник жил в Сколотии, рядом с князем Авсенем и княгиней Ладой и должен был глаз не спускать с хитроумной ведьмы, обиженной на весь белый свет. Возможно, он полагал, что ненависть Лады к Волоху распространяется и на его отца Коломана, но, видимо, ошибся. Чтобы отомстить обидчику и свершить кровную месть, княгиня готова была броситься в объятия самого Вия, а не только Слепого Бера.
– Я знал, что Лада колдунья, но недооценил ее силу, – признал свою ошибку Баян. – Хотел бы я знать, из какого источника она ее почерпнула. Не мог я не увидеть ворона, Турица. Не мог! Напустить морок на рахмана способна только Виева дива, да и то не каждая.
– Так, может, она ею стала, – понизила голос почти до шепота Турица. – Об этом ты не подумал, Баян?
– Время покажет, – глухо отозвался кудесник. – Ничего еще не потеряно, Турица. И наше с Коломаном противоборство еще не завершилось. Ермень ушел вместе с Яртуром?
– Да, Баян, – кивнула княгиня. – Хотя мне пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить его. Ермень слишком робок для сына рахмана.
– Ну что ж, я попробую с ним связаться и предупрежу его, чтобы он держался настороже.
– Я тоже приму меры, Баян, – мягко улыбнулась Турица. – Среди спутников Яртура есть человек, душу которого я держу на коротком поводке.
– Я никогда не сомневался в твоих способностях, княгиня, – ласково улыбнулся хозяйке гость. – И да помогут нам боги в нашем трудном начинании.
Глава 5
Грифон
Путь до Рипейских гор был долог и труден. Настолько труден, что мог отбить охоту у всякого, кто по легкомыслию или в силу крайней необходимости решался на отчаянное предприятие. А такие люди находились всегда и во все времена. И это их костями были усыпаны все тропы, ведущие в колдовские пределы. Кто-то искал золото, кто-то власти, а кто-то вечного блаженства. Ибо именно здесь, в Рипейских горах, начинался путь в таинственное Беловодье, страну богов и героев, страну молочных рек и кисельных берегов. Увы, путь в Беловодье открывался далеко не каждому, многие находили смерть от голода и холода. Другим везло куда меньше, и они становились добычей нечисти, нашедшей себе приют у подножия Рипейских гор. А самые невезучие становились частью Навьего мира, слугами всесильного владыки подземного царства Вия, самого жуткого воплощения бога Велеса.
– Но ведь Слепой Бер сумел избежать страшной участи, – возразил Ерменю Бекас. – Он прошел по Калиновому мосту и вернулся обратно, в наш мир.