— Давай, докажи своему хозяину, что ты очень преданная собака. Ну? — сквозь зубы процедила она. Выдержала паузу, но ответа так и не дождалась. — Вы думали, я так легко вам дамся? Напрасно. Ну же, давай, не стой. Или ты тяжелее чашечки чая для своего владельца поднять ничего не можешь? Боишься, что с девушкой не совладаешь? Мне почему-то тоже так кажется. Не совладаешь, куда уж тебе.
В ответ он нахмурился, но так ничего и не сказал.
— А ну что такое? Что стоишь? Ты правда думал, что мне достаточно сказать: «Вам надо вернуться», и я пойду? Какой же ты жалкий. Мне искренне тебя жаль. Плохо, наверное, быть шавочкой. Иди, скажи своему хозяину, чтобы послал за мной кого-нибудь другого. Я здесь подожду. Ну же, будь послушным мальчиком, ступай, — медленно и смакуя почти пропела девушка, не без удовольствия наблюдая за тем, как меняется в лице противник.
Невольник с шумом выдохнул и поднял голову. Посмотрел на нее глубокими, синими глазами. Запахнул рубашку и обхватил себя руками. И, пытаясь говорить нормально, но с предательской дрожью в голосе, сказал:
— Нет. Я без вас никуда не пойду.
— Так я никуда идти не собираюсь. Я же говорила тебе. Или тащи меня, или ступай прочь.
— Тогда я с вами постою, здесь дорога рядом проходит, а по ней торговцы утром на рынок едут. Вам опасно одной здесь находиться, они заметить могут.
— Ты слишком разговорчивый для своего положения, не находишь?
— Простите, пожалуйста, я отвык немного от правил. Обещаю больше так не делать. У вас мурашки по плечам бегут, наденьте, пожалуйста, — невольник снял с себя рубашку и протянул Лизе. — Я не знаю, как скоро за нами придут, а у вас платье от росы промокло. И ветер сегодня холодный.
Лиза, стоя с рубашкой в руках, опешила. Девушка ожидала чего угодно, но не этого. Мельком посмотрела на свое плечо — кожа действительно напоминала гусиную. Она и правда продрогла насквозь, просто от волнения забыла об этом. Перевела взгляд на невольника, у которого кожа на груди и на руках очень быстро стала такой же, как и на ее плечах. И, судя по всему, он действительно не собирался никуда уходить. Встал удобнее, поежился. И силу применять тоже не собирался. Да он же, по сути, и не ответил на ее выпад ничего, все молча проглотил. Стоял, молчал, слушал, выслушивал. Смотрел еще. Синими, красивыми глазами.
Во рту встал горький привкус, а в душе что-то дрогнуло. Лиза прижала к груди рубашку, и совершенно неожиданно вспомнила имя невольника.
— Рональд… Ладно, пойдем домой. И вот это забери, — протянула ему одежду.
— Как скажете, — кивнул он, развернулся, и, поглядывая за девушкой через плечо, пошел к дому.
А рубашку так и не забрал.
Залитый утренним солнцем лес слепил глаза, пробудившиеся птицы запели звонкую трель. Туманная дымка над округой рассеялась, а ветер ослабил хватку. Тихим хрустом мелких камушков отдавались шаги. Два маленьких силуэта приближались к воротам.
Глава 7
«Мне кажется, что я попала…»
Страшно было заходить во двор. Рональд, за весь путь не проронивший ни слова, давно проскользнул вовнутрь, а девушка неуверенно топталась на месте и смотрела в одну точку. С рубашкой в руках. Лизе казалось, что там ей сильно достанется. Она четко представляла лица, негодующие, яростные — как у отца, когда он злился. Но вечность на месте не простоишь, назад поворачивать поздно и глупо. И Лиза вошла в призывно разинутую пасть ворот.
Никто ее не поджидал. Во дворе вообще никого не было, только цветы на ветру покачивались. Облизнув пересохшие губы, девушка медленно пошла к дому, поднялась на крыльцо и неуверенно открыла дверь. Тишина.
И в самом доме навстречу никто не выскочил. Из кухни доносились голоса Грэгора и Рональда, что-то шипело на сковороде, аромат жареного витал в воздухе. Чувствуя себя крайне неловко, Лиза осмелилась пойти на звук и вскоре стояла в дверном проеме, принимая на себя осуждающий взгляд Грэгора. Рон сидел за столом, сцепив пальцы в замок и оперев на них голову. При ее появлении он отвернулся.
— А вы всегда так с плеча рубите? — вполне миролюбиво поинтересовался доктор.
Девушка покраснела и опустила взгляд. Ей было бы привычнее и спокойнее, если бы мужчина начал на нее орать, так, как всегда делал отец; спокойная и доброжелательная интонация сбила с толку окончательно.
— Я слышала, что вы вчера сказали. Про то, что скоро все закончится, — призналась она.