Картинки замелькали угрожающе быстро, девушка не успевала отследить перемены при всем желании. Впрочем, этого и не потребовалось — изредка менялся только цвет одежды, от белого к светло-песочному, да существо позади постепенно уменьшалось в размерах, но так и не исчезло полностью.
— Что ты можешь о нем сказать? — повернулся к ней Ярый.
— Эм, ну… Судя по цвету одежды, он и сам светлый человек. Ведь так?
— Именно. Что еще?
— Ты называешь его лекарем. Я раньше думала, что это потому, что он доктор. Но дело-то в другом? Верно? Он в другом смысле лекарь?
— Так и есть. Он умеет выправлять не только тело, но и душу. У него талант.
— А я почему девочка?
— Ты еще не нашла себя. Ты только формируешься. Поэтому пока ты девочка. И, не отвлекайся. Смотри на лекаря.
— А что это за существо его преследует?
— Думай, девочка, думай. На что оно похоже?
— Так, так, так… — напряглась Лиза. — Цвет у него неприятный, грязно-зеленый. Это тоска?
— Думай еще.
— Хм… Оно его преследует, оно явно что-то неприятное. Не знаю.
— Девочка. Это вина.
— А из-за чего она возникла?
— Я не могу сказать.
— А…
— Вот сломанный. Смотри.
Лиза мигом закрыла рот и припала к зеркалу, в котором появился Рональд. И был он там точно такой же, как и обычно. Та же одежда, та же татуировка, тот же возраст, те же волосы, выражение лица, всё — один в один.
— Почему ты так странно его называешь? Почему он никак не изменился?
— Думай, девочка. Ду-май, — по слогам произнес Ярый и сложил руки на груди.
Лиза поняла, что прямого ответа не услышит, и прошлась вокруг зеркала. Посмотрела на заднюю деревянную стенку, потрогала ее. Зажмурила глаза, открыла глаза. Почесала кончик носа и задумалась о степени настоящести носа, о том, как он вообще смог зачесаться, если здесь, по сути, он не совсем реальный, а спроецированный ею по аналогии с миром настоящим…
— Не о том думаешь, — вмешался Ярый. Лиза спохватилась и перекрыла мысли.
— Так. Хорошо. Если и здесь, и там он одинаковый, следовательно, он и внутренне себя ощущает ровно так, как и снаружи. Верно?
— Верно.
— Он чувствует себя… невольником?
— Ему внушили, что он должен таким быть. И он поверил. Это его правда. Как думаешь, как выглядит его душа его глазами?
— Наверное, она… я не знаю. Но очень хочу знать.
— Она сломана. Закована в цепи. Внутри себя он выглядит вот так, — Ярый посмотрел на Лизу, и тот час ее руки, ноги, все тело целиком оказалось закованным в звенящие цепи и тяжелые кандалы. Металл давил на грудь так, что стало тяжело дышать, от холодных прикосновений звеньев по телу побежала дрожь.
Лиза выдохнула, закрыла глаза, подняла руки, встряхнула их — и цепи с грохотом упали вниз.
— Но их же легко сбросить, — заметила она.
— Тебе легко. А он — не ты. В него они вросли. Они — его часть. Он их сбросит. Он их уже сбрасывает. По кусочку. Звено за звеном. С кусками душевной плоти. А это больно, девочка.
— Почему ты ему не поможешь?
— Этим занимается лекарь. Я могу только подтолкнуть. Я подталкивал. Но до выздоровления еще далеко.
— Почему?
— Потому что основную работу он должен проделать сам. Но он не хочет. Не может. Не верит, что сможет — он уверен, что не сможет. Он не готов.
— А как его подготовить?
— Так же, как я готовлю тебя. Постепенно. Чтобы со временем он сам захотел сбросить их.
— А как именно?
— А ты подумай, может, и придумаешь.
— Порой ты очень вредный кот! — в сердцах возмутилась Лиза.
— Так и есть, — Ярый равнодушно пожал плечами. — Вернемся к образам.
— Да-да. Конечно. Продолжай.
— Второй тип образов — сознательные. Те, которые ты создаешь сама, по желанию. Давай потренируемся. Открой мне мысли. Ненадолго. И попробуй представить что-нибудь. Я создам образ того, что ты представишь.
— Цветок можно?
— Что хочешь.
— Так, хорошо… пусть это будет роза. Хотя нет, не роза, а ромашка.
На белом пространстве вырос цветок. Лиза присела рядом с ним и поморщилась — ромашка больше походила на детский рисунок, разве только что объемный. Белая, с идеально симметричными лепестками, с гладким желтым кружком посередине и на прямом, ярко-зеленом, стебле.
— Девочка. А листья у ромашек есть?
— Есть, — на цветке выросли листочки.
— Они точно похожи на идеально ровные капли? И прямо из стебля растут? А прожилки у них есть? Края? Рваные или вот такие? Или они совсем не такие?
— Я… не помню.
— А стебель? Он у нее гладкий или шершавый? Покрыт волосками или шипами? Прямой или извилистый? Или она кустом растет? И точно ли такого зеленого оттенка? А лепестки? Однослойные или нет? Тычинки? А запах у ромашки какой?