Девушка смотрела, как нервничает кот, и продолжала дурачиться, делая вид, что ей, в общем-то, и без того нормально, и она сюда просто так пришла, позабавиться.
Он то и дело на нее поглядывал, дергал хвостом, отводил уши назад, и вылизывался, вылизывался, вылизывался…
Лиса зевнула и свернулась калачиком, спрятав кончик носа в густой щекотливой шерсти.
Кот зубами прошелся по растопыренным пальцам и прочистил острые когти.
Лиса закрыла глаза и притворилась спящей.
Шершавым языком кот пригладил шерсть на боку.
Лиса не шелохнулась и засопела.
— Девочка, — сдался кот.
Лиза вскинула мордочку, пошевелила ушами и усами, втягивая носом воздух. Посмотрела налево, посмотрела направо, обернулась на всякий случай.
— Это ты мне?
— Не самое подходящее время для шуток.
— Слушаю, — ответила, переменив образ на обычный. Обратила внимание на руку — с морщинистой истонченной кожей, обильно покрытой пигментными темными пятнами, сквозь которую просвечивались синие вены. В спадающей пряди выделялись седые волосы. Много седых волос.
— Ты пришла, — вкрадчиво продолжил кот.
— Пришла.
— Ты смогла войти.
— Смогла.
— Значит, ты не держишь на меня зла?
— Держала. Ты мог убить меня вчера. Из-за тебя я пережила пожалуй, самый страшный кошмар за всю жизнь. Понимаю, что ты не виноват и не специально, и сам сильно пострадал, и, поверь, мне очень жаль, но… сегодня ты мне все расскажешь. И если ты не расскажешь мне все сейчас, то я уйду. И не приду больше. Мне надоело это все, Ярый. Я хочу знать, что вчера произошло. Я хочу понять, что с тобой происходит. Я хочу знать точно, что тебе нужно. Ты умер вчера, верно?
Кот принял образ Ярого. Зрелого, хмурого, усталого. Даже волосы его изменились, и грязными сосульками свисали вниз. Он, ссутулившись, сел, погасшим взглядом посмотрел на Лизу и нехотя продолжил говорить:
— Сейчас все слишком в твоих руках. Я не могу предопределить, что будет дальше. Да, я умер вчера. Я часто умираю. Мой дом наполовину мертв. Он плохо работает. И после каждой смерти он портится сильнее. И я начинаю умирать чаще. Лекарь поддерживает его в порядке. Что-то убирает, что-то вычищает. Но это. Ненадолго. Помогает.
— Тени не дают тебе умереть полностью?
— Да, девочка. Они заталкивают меня обратно. В тот дом. Плохой дом.
— Они жестоки.
— Нет. Они не жестоки. Ты не понимаешь, девочка. Мы жили не так, как вы. Мы были одним целым. Смотри сюда, — он обвел пространство рукой, и вокруг появился тропический шумный лес, влажный и прохладный. И там ходили люди — похожие на Ярого, но другие. Мужчины, женщины, дети. Все без одежды. Они переговаривались молча, смеялись, улыбались. И вокруг них иногда летали тени, редкие и одиночные. Лиза повертелась на месте, обогнула несколько стволов, хотела потрогать ближайшего ребенка, но рука прошла сквозь него.
— Тени всегда кружились вокруг нас, — продолжил Ярый. — Они — это мы и есть. Наши души. Души тех, чьи дома разрушились, — один человек упал, и от его груди отделилась черная капля — и слилась с другими тенями. — Мы все, и живые, и неживые, были тесно связаны. Взаимозависимы. Они не могут без нас, мы не можем без них, мы с ними — едины, мы все одно живое существо. Они ждали, когда зародится новый дом, и кусочек тени поселялся в него. Мы помнили прошлые жизни, мы проживали новые, мы вылетали из одного дома и селились в другом. Мы все произошли друг от друга, мы разговаривали без слов, мы все всегда были открыты друг для друга. Мы смотрели общие сны. Мы добавляли что-то новое, мы с каждой новой жизнью становились лучше, чище, мы были совершенны, девочка. И так было испокон времен, всегда, пока не пришли вы, — все люди вокруг погрустнели и исчезли. Лиза осталась вдвоем с Ярым. — Я остался один. Мне тошно находиться здесь, в вашем убогом мире. Девочка, я ненавижу вас. Больше всего на свете. Теперь я последнее связующее звено с внешним миром. Мой дом разрушается. А они не понимают. Они всего лишь тени. Они не могут думать без внешней оболочки. Они просто хотят новые дома, они ждут, они по-другому не могут, они навсегда привязаны к моему дому. Они ждут, когда я предоставлю им новые дома, но я не могу, нас больше нет. Мне некуда их расселить, а в мой дом они войти не могут, потому что он мой. Один дом — один жилец. Они не могут позволить мне исчезнуть, потому что когда исчезну я — исчезнем все мы. Мы все уйдем. Я, тени. Нас не станет. Мы станем свободны. Я — их заложник. Они — заложники меня. Это порочный круг. Его очень сложно разорвать.
Лес дрогнул и осыпался, пепел развеялся и исчез. Лиза села на корточки, пытаясь прийти в себя от всего того, что услышала и увидала. Тупая горечь разлилась внутри. Почему-то она чувствовала себя виноватой.