— Ну а что я могу с этим поделать? Ваш мир такой, — вздохнул котенок.
— Но это же все по твоей вине. Ты все испортил. Ты сделал плохо всем. Из-за тебя мы пострадаем. И мы, и ты.
— Я сделал плохо всем? — котенок исчез. На его месте появился Ярый. — А что плохого я вам сделал?
— Как это, что? Ты собрал нас здесь. И прочно привязал друг к другу. Ты ждал, когда я в Рональда влюблюсь. Ты направлял меня. Сокращал сроки. А что в итоге? Ничего! Четыре сломанные жизни!
— Ты все еще думать не умеешь, — он холодно посмотрел в глаза. Сверху сгустились тучи. — Как думаешь, что лучше — спиться и умереть в своей же рвоте или жить и продлевать жизнь другим? Если бы не я, лекарь давно бы умер. Что лучше — быть игрушкой, не чувствовать ничего, терпеть побои, унижения, думать, что это все — нормально, или жить счастливой жизнью, чувствовать, любить? Если бы не я, от сломанного осталась бы только тень, без чувств, без мыслей, без эмоций. Такого ты хочешь для него? Быть вроде бы живым, но мертвым? А ты? Ты помнишь? Что было бы с тобой? Так что плохого я вам сделал? Скажи мне. Объясни. Я искренне не понимаю. Что?!
— Ничего, — девушка отвернулась. Горячие слезы жгли лицо.
— Ш-ш-ш, девочка, не плачь. Мне так трудно удерживать тебя.
— Я не могу. Я не могу не плакать. Как ты себе это представляешь?
— Не надо. Девочка. Все. Хватит, — Ярый взял себя в руки, сел позади Лизы и прижал ее к себе. — Я забываю. Что ты совсем юна. И слишком много хочу. Это неправильно. Мне жаль, что так все вышло. Поверь, я очень сожалею. Мне грустно будет без тебя. Вы все во мне видите почти что божество, а я не бог, я обычная живая тварь, которая мечтает сдохнуть, только и всего. Я тороплюсь. Упускаю важные моменты. Гоню события вперед, теряю бдительность. Да, я виноват. Я очень часто ошибаюсь. Возможно, что-то упустил опять. Не знаю. Я ничего уже не знаю. И просчитывать иные варианты не вижу смысла, да и не хочу. Быть можешь, ты найдешь выход и будет все не так плохо, как я тебе сказал.
— Не будет. Наш мир… да ты и сам ведь понимаешь, — вздохнула Лиза и откинула голову назад, на его плечо. — Лекарь берет все на себя. Он стар. Мы все зависим от него. Он наша связь с внешним миром. Я в теле женщины игрушка. Рональд там полное ничто. Ты умираешь, тебя боятся все и никто больше не поможет. Всё плохо. Плохо, очень.
— Увы, но так.
Лиза крепко сомкнула веки. Гнетущее чувство безысходности сковало девушку, ей больше всего на свете хотелось сказать «Я хочу выйти» — в первый раз отсюда, и второй раз — из того мира, который начинался снаружи, чтобы попасть в другое место.
Хорошее.
Которого, увы, не существовало.
Глава 21
Он не может — я могу
Открыть глаза. Подняться. Встать.
Не смотреть на Ярого. Ни в коем случае. Нельзя смотреть.
— Лиза, с тобой все хорошо? — сдавил руку Рональд, поднимаясь следом за ней.
— Все хорошо, — улыбнуться. Не поворачиваться к Котику. Идти к двери. Там яркий свет.
— Точно?
— Рональд, идем. Идем, быстрее.
Лиза быстро выбралась наружу и торопливо пошла вперед. Если бы она хоть мельком посмотрела на Кота, то не смогла бы продолжить делать вид, что с ней все хорошо. Горький ком стоял у горла.
Не разреветься. Не смотреть. Уйти, подальше.
— Он что-то сделал? Лиза, что с тобой?
— Все хорошо. Я же сказала. Не спрашивай, не надо, — стараясь говорить нормально, бесцветно попросила Лиза.
— Нет, Лиза. Нет, не хорошо, — Рональд остановился. Девушка была вынуждена обернуться. Позади виднелся лесной дом.
Там он. Но думать о нем пока нельзя. Надо успокоиться. Собраться. Понять, что жизнь в который раз взяла крутой вираж и никогда не будет прежней; девушка до сих пор не могла этого принять.
— Лиза!
— А? — всмотрелась в синие, обеспокоенные глаза. Чуть-чуть пришла в себя. Услышала шелест листвы и крики птиц. Заметила зеленые деревья. И Рона. Целого.
Которого пока еще никто обратно не ломал.
Который мог быть собой и делать то, что хочет. Без разрешения, не по приказу. Выращивать прекрасные цветы, заботиться о Грэгоре, о ней, чесать рога у Биззи, играть в карты, радоваться, срываться, плакать и не бояться, что его не так поймут или поднимут на смех.
Волосы зачесаны назад, шевелятся от ветра. Он нервничал, наверно, пока она спала, и по привычке пропускал пряди через пальцы. Нереальные глаза со звездочкой вокруг зрачка смотрели на девушку и не моргали. Щека, гладкая, он же вчера побрился, старался, для нее. Брови. Темнее волос на голове, густые, ровные. Красивое, прекрасное, любимое лицо. Покрытое ровным загаром. Небольшой нос, с широкими ноздрями. Рот, с прикушенной нижней губой.