- Не нравится, - нахмурилась Ксения.
- Нет? А мне даже очень нравится.
- Дурацкая идея.
Герман сделал вид, что задумался над её словами, а потом изрек:
- Не знаю, не знаю, я вижу в ней только плюсы.
- А я вижу в ней одни минусы.
Он притворно-грустно вздохнул и крепче её обнял:
- Жаль, что наши взгляды не совпадают. Но все равно будет так, как я решил, - Ксения прищурилась. Герман усмехнулся: - Нравится тебе или нет, ты с этой минуты под домашним арестом. Любой выход за территорию участка без моего ведома будет расцениваться как попытка побега.
- Ты сейчас серьезно?
- Как никогда, Ксюша. И давай без проверок моей лояльности: я просто запру тебя в спальне, как принцессу в башне. Как там её звали, ну ту, что скидывала принцу свои волосы?
- Рапунцель, - буркнула женщина.
- Точно. Совершишь попытку побега, станешь нашей местной Рапунцель.
Женщина вырвалась из мужских объятий:
- Не много ли ты на себя берешь?
- Нет, не много. Я отвечаю за тебя и твою безопасность. Если тебя что-то не устраивает, пиши заявление в Гаагский суд. Может, рассмотрят, - мужчина подошел к двери и открыл её, оборачиваясь к Ксении: - Ты идешь? Или собираешься забаррикадироваться здесь и объявить голодовку?
- Не дождешься, - ответила Ксения и, забрав свои разбросанные вещи и куклу со скамейки, вышла из тренажерного зала.
Глава 15.
После ужина, на котором из-за детей все старались делать вид, что днем ничего не произошло, Николь увязалась за Германом в его кабинет. Ксения проводила их напряженным взглядом, а потом предложила девочкам заняться рисованием. Они с радостью согласились.
Николь закрыла дверь и посмотрела на Германа:
- Значит, ты её простил?
- Если ты о том, что Ксения разговаривала с Миланой, то она просто не знала кто перед ней.
- Ого, прогресс, ты уже называешь по имени свою бывшую. Помню, раньше ты величал её только яркими эпитетами.
Герман хмуро посмотрел на сестру и сел за стол:
- Ты хочешь об этом поговорить?
Она прошла вперед и плюхнулась в кожаное кресло напротив, поджимая под себя ноги:
- А ты не хочешь?
- Нет.
- Ладно, поговорим тогда о другом. Ты в курсе, что твоя нынешняя пассия взяла у Миланы игрушку для Даши?
Герман открыл верхний ящик стола и положил перед сестрой куклу:
- Полагаю эту?
Николь гляну на игрушку и кивнула:
- Понятно. Решила прийти с повинной, чтобы загладить вину.
- Ника, давай начистоту. Тебе не нравится Ксюша?
- А это разве имеет значение? Ведь главное, чтобы она нравилась тебе. Ты же с ней весело проводишь время? Развлекаешься в разных частях нашего дома.
Герман строго посмотрел на сестру:
- Не зарывайся.
- А ты не теряй свои мозги! Они не должны менять место жительство и переезжать из головы в другое место.
- Ника, ты переходишь черту, - тихо предупредил Герман.
- А ты давно её перешел! – вскочила сестра. – Ты приводишь в дом постороннюю женщину, которую, как, оказывается, знаешь не больше недели. Ты знакомишь её со своей дочерью, которая и так живет с детской травмой на почве отсутствия полноценной семьи. Ты видел, как Даша на Ксению смотрит? Даша уже сильно привязалась к ней, скоро попросит разрешения, назвать её мамой.
Герман спокойно заметил:
- И что? Пусть называет.
- Пусть называет?! Ты в своем уме? Что ты вообще знаешь об этой женщине, кроме того, что её муж преступник?
- Я смотрю, ты слишком осведомлена для первого дня в городе. Тигр постарался? – спросил Герман, зная об их с Тимуром встрече в кафе.
- Какая разница, кто мне сказал. Я бы все равно узнала, что эта твоя Ксюша темная личность, с неизвестным прошлым. Я была уверена, что прежде чем привести женщину в наш дом, ты все о ней узнаешь, сто раз подумаешь и взвесишь все за и против. Ты же всегда поступал разумно, Герман. Где теперь делся твой разум?
- Ты все сказала? Разговор окончен, - жестко подвел он черту.
Николь уставилась на брата так, как будто видела впервые:
- Герман, мы же семья. Я люблю тебя и желаю только счастья. Я беспокоюсь за тебя.
Мужчина сбавил обороты и устало потер лицо:
- Я знаю, Ника, я тоже люблю тебя.
- Тогда послушай…
- Нет, хватит, Ника, я тебя услышал. Я понимаю, как это выглядит со стороны: я привел в дом женщину, чтобы было удобнее с ней спать, так сказать, не отходя от кассы. Да, Ксения нуждалась в помощи, и я помог ей, но не для того, чтобы воспользоваться её вынужденной благодарностью. Это не так.
- А как?
- Все гораздо проще, сестра… Я люблю эту женщину.
Николь уставилась на Германа так, как будто у него выросла вторая голова:
- Ты… что?
Мужчина усмехнулся:
- Не ожидала, что твой черствый брат способен на это светлое чувство? Если честно, я и сам не ожидал. Даже сразу и не разобрался, что это со мной такое происходит.
Николь медленно села в кресло, она не верила своим ушам. Она никогда не слышала от Германа таких слов. Он влюбился? Неужели это, наконец, произошло? После стольких лет страдания и боли от предательства Миланы.
- Ты уверен?
- Да, Ника. На двести процентов.
- Но ты ведь совсем её не знаешь…
- Я знаю о ней все, что надо. Ксения честная и добрая, она хорошая мать и была верной женой тому ублюдку, который был её мужем. Она умная и улыбчивая, скромная и самокритичная. У Ксюши взрывной характер, но она отходчивая, совсем как я. Она слегка неуверенная в себе, поэтому ей сложно принимать от других помощь. А главное, у неё есть принципы и свои взгляды на жизнь. Но, Ника, разве все это имеет значение, когда ты просто любишь человека? Когда просто счастлив, что он рядом с тобой?
Девушка покачала головой и спросила:
- А она любит тебя?
Герман внимательно посмотрел на сестру:
- Я очень надеюсь, что она сможет меня полюбить.
Ксения читала девочкам сказку перед сном, когда дверь в детскую открылась и вошла Николь. Она прошла и села на кровать. Даша положила ладошку на руку Ксюши, в которой та держала книжку, тем самым останавливая чтение:
- Ника, о чем ты сейчас говорила с папой? – серьезно спросила Даша. Она хоть и была еще маленькой, но уже все понимала. Она видела и слышала, что происходило в доме, когда папа узнал, что они вернулись из города без Ксюши. Он волновался за Ксюшу и начал ругать Влада, когда думал, что дочь его не слышит.
Николь улыбнулась:
- Все тебе расскажи.
- Да, расскажи. Я уже взрослая и имею право знать, что происходит в нашем доме.
- Откуда этот тон, чика? – притворно удивилась Николь, понимая, что девочка копирует её саму.
Даша сложила на груди руки и заявила:
- Я такой же член нашей семьи, как и все остальные. Чика.
Кирюша, которая, в последнее время, во всем подражала своей старшей подружке, тоже сложила ручки на груди и сказала:
- И я. Чика.
Ксения глянула на дочь и расцепила той руки:
- Кира, не будь повторяшкой. Сейчас это не актуально.
- Почему? – спросила девочка, а Николь удивилась, что ребенок в трехлетнем возрасте знает, что такое «не актуально».
- Я потом тебе все объясню.
- Объясни сейчас, - сказал ребенок и нахмурился, опять складывая руки.
- Так, похоже, это заразно, - протянула Ксения. – Кто нам только утром обещал, что не будет капризничать?
- А мы и не капризничаем, - ответила ей Даша. – Просто хотим, чтобы к нам не относились как к маленьким. Правда, Кирюша?
- Плавда, - подтвердила та и смешно закивала головой.
- Ну, хорошо, - ответила Николь. – Ты хочешь знать, о чем мы говорили с папой?
- Да.
- Хорошо. Мы говорили о Ксении.
Глаза девочки расширились, и она испуганно глянула на смутившуюся Ксюшу, а потом снова посмотрела на Николь:
- И что он сказал? Он сердится на неё?
- Селдится? – спросила Кира и теснее придвинулась к маме. – Мама, за что Гелман селдится на тебя?