Я люблю тебя, как сердце любит раннюю звезду,
Как виденье, что увидишь в зачарованном бреду.
Я люблю тебя, как Солнце любит первый лепесток,
Как рожденье нежной песни в светлой зыби лёгких строк.
Я люблю тебя за то, что ты телесная душа,
И духовное ты тело и бессмертно хороша.
Ты бессмертное виденье розовеющей зари,
Я любви твоей воздвигну в разных далях алтари.
Аргонавтом уплывая, я прикован к кораблю,
Но чем дальше удаляюсь, тем сильней тебя люблю.
Ворожея
Ворожея, ворожея,
Она цвела и расцветала,
Она смеялась и шептала:
«Не видишь разве? Я твоя».
И Бог и жизнь и смерть и я,
Мы все ворожею любили,
И мне она, в весенней силе,
Шепнула: «Я – ворожея».
Лоза
За нежно-розовые кончики лилей,
За нежно-палевые ягоды кистей, –
За чаши белые, в которых мне дано
Вдыхать лобзанием горячее вино, –
За тело стройное, как юная лоза,
За взор узывчивый, в котором спит гроза, –
За голос вкрадчивый, как дальняя свирель,
За дар пленительный отбросить разум в хмель, –
Тебя, желанную, я в огненных строках
Являю взору, восхищённому в веках.
Пересвет
Закат расцвёл. И золотом расплавленным
Горела даль. А здесь веретено
Жужжало мне. И в чуде взору явленном,
Светилось далью близкое окно.
Закат расцвёл цветком неповторяемым,
И целый мир был озарённый сад.
Люблю. Люблю. Путём, мечтою чаемым,
Иду по дням. И не вернусь назад.
В потоке
Каждый миг запечатленный,
Каждый атом Вещества,
В этой жизни вечно пленной,
Тайно просится в слова.
Мысль подвигнута любовью,
Жизнь затеплилась в любви,
Ветхий век оделся новью,
Хочешь ласк моих, – зови.
Я приду к тебе венчанный
Всею тайной Вещества,
Вспыхнет пламень первозданный,
Сквозь давнишние слова.
Что бы ты мне ни сказала,
Если я к тебе приник,
В пене полного бокала
Будет первой страсти вскрик.
Чтобы́ я тебе, вскипая,
Жадным сердцем не шепнул,
Это – сказка мировая,
Это – звёзд поющий гул.
И как будто не погасли
Много раз костры планет,
Мы стихом восхвалим ясли,
Славя Новый наш Завет.
И как будто в самом деле
В мире любят в первый раз,
На девической постели
Вспыхнет пламень щёк и глаз.
И как будто Фараону
Не являла страсть сестра,
Сердце к сердцу, лоно к лону,
Мы шепнём себе: «Пора!»
Точно так же, точно то же,
Будет новым потому,
Что сокровищ всех дороже
Та она тому ему.
И столетья замыкая,
Поглядят зрачки в зрачки,
Та же сказка, и другая,
Нескончаемой Реки.
И не буду, и не стану
Я гадать, что дальше там, –
Вспыхнув каплей, Океану
Всё своё, вскипев, отдам.
Под деревом
Я сидел под Деревом Зелёным,
Это Ясень, ясный Ясень был.
Вешний ветер шёл по горным склонам,
Крупный дождь он каплями дробил.
Я смотрел в прозрачную криницу,
Глубь пронзал, не достигая дна.
Дождь прошёл, я сердцем слушал птицу,
С птицей в ветках пела тишина.
Я искал Загадке – разрешенья,
Я дождался звёзд на высоте,
Но в душе, как в ветках, только пенье,
Лист к листу, и звук мечты к мечте.
Ясень был серебряный, нехмурый,
Добрый весь с зари и до зари,
Но с звездой – колонной тёмнобурой
Ствол его оделся в янтари.
И пока звезда с зарёй боролась,
И дружины звёзд, дрожа, росли,
Пел успокоительный мне голос,
В сердце, здесь, и в Небе, там вдали.
И вершину Ясеня венчая,
Сонмы нежных маленьких цветков
Уходили в Небо вплоть до Рая,
По пути веков и облаков.
Кристалл
1.
Смотри в немой кристалл, в котором расцветали
Пожары ломкие оранжевых минут,
Весь летаргический, и телом медлил тут,
А дух мой проходил вневременные дали.
Вот снова об утёс я раздробил скрижали,
Вот башня к башне шлёт свой колокольный гуд.
Вот снова гневен Царь, им окровавлен шут.
Вот резкая зурна. И флейты завизжали.
Разбита радуга. И не дойти до дна
Всего горячего жестокого сверканья.
В расширенных зрачках кострятся содроганья.