ЯСЕНЬ
Стихотворения из сборника «Ясень» (1979)
* * *
Ах сколько яблок, сколько звезд
На древе непроглядной ночи!
И тишина. И тот погост,
Что над рекой себя возносит.
Тот вечный, тот святой покой
Под сенью сумрачного древа.
А я, я тоже над рекой
Без всякого сутулюсь дела.
Назначенного часа жду,
Когда он на мои ладони
Свою потайную звезду
Большущим яблоком уронит.
* * *
Ах этот август, этот, этот
Непостижимый чудодей!
На ярмарку добра и света
Своих скликает лебедей.
И журавлей скликает. Слышу,
Как всполошились журавли,
На синюю воззрились крышу,
На синий парашют земли.
На небо зрячее воззрились
С песчаной золотой косы…
Из шалаша подпасок вылез,
Вошел в дремучие кусты.
Прилип надолго к ежевике,
К ее влекущему вину.
И журавли мои, их крики
Речную трогают волну.
Волна кидается на берег,
Она — как глупая овца,
Пугливая, она робеет
Под легким крылышком скворца.
Скворцы жируют, озоруют
Над голубеющим добром,
Земли серебряную сбрую
Своим марают серебром.
* * *
Благодарен за то, что живу,
Что хожу по земле — благодарен,
Я опять в непонятном жару,
В лихоманном каком-то ударе.
Я приветствую этот недуг,
Эту жаркую, знойную муку!
Давний-давний мерещится друг,
Подает мне озябшую руку.
Говорит: «Приюти, обогрей».
Друга давнего обогреваю,
На продрогших дышу журавлей,
Припадаю к грачиному граю.
Все куражатся эти грачи,
Все кружат над моей луговиной,
Видно, так повелось на Руси,
На равнине ее журавлиной.
Только я не пойму, почему
Пригорюнилась ранняя озимь?..
Не спеша прохожу по селу,
Пребываю в родимом колхозе.
В отдаленном скрываюсь лесу,
С одинокой встречаюсь березой,
Что блескучую кажет слезу,
Что тоскует душою тверезой.
Повествует о давней своей,
Все еще не утихшей разлуке,
К дикой грусти родных журавлей
Простирает плакучие руки.
* * *
Благословенно возложу долони
На рамена воспрянувшего дня,
Пройдусь по белой утренней дороге,
Раздольные услышу зеленя.
Дыхание земли моей услышу,
Небесную увижу синеву,
Что высоко приподнятую крышу
Бездомному дарует соловью.
И васильки дарует. Васильками
Обрадованы девичьи глаза,
Моей дороги нелюдимый камень
Небесная ласкает бирюза.
Коростелиное тревожит утро,
Его живую душу веселит,
Она сумела — так светло и мудро —
Меня от тяжкой боли исцелить.
Быть может, потому не опадает,
Цветет сирень перед моим окном,
Увиденные не темнеют дали,
Не захмурел далекий небосклон.
Раздвинулся так широко-широко,
Воспрянувший расшевелился день,
Неугомонным, просветленным оком
Развесистую радует сирень.
Березовую хороводит чащу,
Парное разливает молоко
И лепестками трепетного счастья
Глядит в мое открытое окно.
* * *
Бреду по жнивью. А жнивье
В зеленом щетинится клевере.
Разведрилось сердце мое,
Глаза разгулялись, разведрились.
И небо, не давит оно
Тяжелыми низкими тучами…
А я не встречался давно
С лесными овражными кручами.
Не слышал, как дятел стучит,
Долбит по ольховой чащобине.
Закатного солнца лучи
Соломенно сникли, поробили.
Лимонно желтеет листва,
Робеют осины, орешины.
Выходит к опушке лиса
Тропинкой, протоптанной лешими.
Хитрющая видит себя
В закатно зардевшейся лужице.
Прощальная синь сентября
В березовом стынет содружестве.
Хмелеют лесные жильцы
От спирта ее муравьиного.
Лимонная прожелть листвы
Слезится кленово, осиново.
Березово плачет она
Над тропками влажными, склизкими,
И только старуха сосна
Смеется зелеными шишками.
* * *
В дыму всемирного пожара,
Когда могло все пеплом стать,
Когда сама земля дрожала,
А я старался не дрожать.
А я сидел в своем окопе
С противотанковым ружьем,
И багрянел в великой скорби
Раздвинувшийся окоем.
Ах эти люди, люди, люди,
Враждой всемирной воскипя,
Они из всех своих орудий
Увечили самих себя.
Свидетельствую непреложно,
Подросшим говорю лесам:
Поплакать было невозможно, —
Война не верила слезам.
А как хотелось мне поплакать
На безымянный бугорок, —
Я сам волок себя на плаху,
На место лобное волок…
* * *
В желтой горечи увядания
Пребывают лесные урочища.
На останное кличет свидание
Ивняковая хрупкая рощица.
Зазывает своими синицами,
Неумолчными перезвонами,
Той речушкой, что часто снится мне
Вместе с ясными тихими зорями.
К неумолчной шагаю рощице,
Луговою иду дорогою,
Одинокую морду лошади
Всем нутром своим жалостно трогаю.
Незабудками давней юности
Припадаю к речному берегу,
Васильками былой безрассудности
Прикасаюсь к сухому репейнику.
К желтой горечи увядания
Я склоняю повинную голову,
Чтоб последнее это свидание
Долго виделось сизому голубю.
* * *
В отдалении от большой
Асфальтированной дороги
Утопаю я всей душой,
В луговой пропадаю вологе.
В непроглядном тумане бреду,
По незримой тропе ступаю,
Усыпляю свою беду,
Соловьиной врачую падью.
Как наяривают соловьи,
Ах какие выводят колена!
Песня выстраданной любви
Торжествует над всей вселенной.
Над угрюмой гремит водой,
Неуемное грохает диво,
Неуемный слышу задор
Самодеятельного коллектива.
Самодеятельный коллектив,
Как он сладился, как он спелся!
На подмостках зеленых ив
Обнаженное дышит сердце.
Страстью взбалмошной обуян,
Лист живой говорит, органит,
Раздвигает сплошной туман,
Будто занавес раздвигает…
* * *
Васильки — синее к вечеру,
К осени — они синее,
В вечеру — они доверчивей,
К осени — они грустнее.
Я и сам грустнею к осени,
А она приходит, осень,
Обдает своими росами
Розовеющую озимь.
Покрывает сладким инеем
Пунцовеющие сливы,
Опускает небо синее
На встревоженные ивы,
На встревоженные заводи
Синее роняет небо,
Тянет к тальниковой заросли
Озари закатной невод,
Поднимает диких селезней,
Над озерною волною,
Посреди поникшей зелени
Дышит жаркой желтизною.