— Да! — в один голос выкрикнули еще пятеро подоспевших простолюдинов.
— Он плодит бастардов от каждой шлюхи в городе! — продолжал вопить заводила. — Он опустошает казну!
— Долой жирного князя! — послышалось с противоположного конца улицы.
В этот самый момент мимо проходили городские гвардейцы во главе с капитаном Лостриксом. Они остановились напротив кричащего, и первый гвардеец обратился к нему.
— Идите домой, господин! Не заставляйте нас применять силу.
— Да что ты можешь, мерзкий прихвостень! — скривившись, выкрикнул мужчина. — Кому ты служишь? Жирному распутнику или герцогу Филтону?
— Я служу дому Легилль и народу Эшторна, — спокойно ответил Адри Лострикс. — И я не позволю оскорблять нашего законного князя.
Виконт обнажил меч, брякнув сталью. Гвардейцы последовали его примеру и устремились в сторону заводилы.
— Произвол! — кричал мужчина, пятясь назад. — Люди! Не позволяйте прихвостням жирного князя творить произвол!
Адри Лострикс настиг уже пустившегося наутек мужчину, однако путь ему преградил здоровенный кузнец в испачканном сажей фартуке и с огромным молотом в руках.
— Лучше иди работать, — опуская забрало на шлеме, проговорил первый гвардеец, делая шаг вперед. — Я не хочу крови, но видит Единый, пролью ее, если потребуется.
Позади послышался скрежет стали. Это камни полетели в гвардейцев, вминая стальные латы. Один из рядовых повалился наземь, и его тут же обступила взбешенная чернь с мотыгами и вилами. Второй солдат, оценив обстановку, припустил прочь, ибо люди стягивались к месту завязавшейся потасовки каждое мгновение. Третий гвардеец, молодой Миртэл Тольберт, восемнадцати лет, ринулся в толпу, чтобы освободить своего товарища от набросившихся крестьян. В это время молот кузнеца обрушился на отвлекшегося капитана гвардии. В голове брякнуло, вокруг все потемнело, и голубое небо закружилось с невероятной скоростью. Адри Лострикс, лучший воин городской гвардии, лежал на спине, закованный в тяжелые латы с вмятиной на задней части шлема, и истекал кровью.
Улица теперь была полностью перекрыта, всякое движение остановилось. Торговцы спешно собирали свои лавки, извозчики гнали лошадей прочь. Взбунтовавшиеся крестьяне закидывали камнями лежащих гвардейцев, и лишь один молодой рядовой Миртэл Тольберт с неистовой сноровкой отбивался от наступающих простолюдинов. На нем были добротные латы, доставшиеся юному воину от усопшего отца, который посвятил всю свою жизнь службе в гвардии. Меч его, пускай и не такой острый, как у капитана, надежно отражал выпады кольев и вил, коими орудовали смерды. Со всех сторон в гвардейца летели камни, бранные возгласы слышались тут и там.
— Кого вы защищаете? — доносилось слева. — Народ или жирного распутника?
— Убери меч, гвардеец, и ты не умрешь сегодня! — кричали наиболее смелые.
Но убрать оружие как раз таки означало отдать себя на растерзание бешеной толпе, ибо только это блестящее полотно стали отделяло Миртэла Тольберта от смерти.
Гвардеец услышал шаги, доносящиеся сзади, резко развернулся на пятках и ударил мечом вслепую. Послышался визг и только потом солдат увидел перед собой крестьянина в лохмотьях, который с ужасом в глазах держался за правую руку. На земле отрубленная кисть сжимала топор. Миртэл Тольберт устремился к едва дышащему капитану Лостриксу, которого лесорубы уже успели поднять и несли в сторону сточной канавы, чтобы утопить. Он в одно мгновение настиг восьмерых смельчаков и рубанул резким ударом последнего по ноге. Брызнула кровь, раздался вопль, и бессознательное тело первого гвардейца с искрами рухнуло на брусчатку. Миртэл Тольберт сделал выпад, столь ловкий, что один из лесорубов не успев отступить, получил сталь в живот. Остальные шестеро смельчаков со страхом пятились назад, недоверчиво поглядывая на оборвавшего процессию гвардейца.
— Всем разойтись! — кричал Миртэл Тольберт. — Сейчас же приказываю всем разойтись, и вам простят все преступления против действующей власти!
Но слова возымели эффект лишь на пару мгновений. Совсем скоро обезумевшая толпа снова ринулась на гвардейца. Ненависть туманила разум, и теперь всем было плевать на меч в руках Миртэла Тольберта. Сам же солдат, закрыв путь к лежащему Адри Лостриксу, приготовился к глухой обороне. Но когда до столкновения с толпой оставалось не больше трех футов, в воздухе раздался звук горна. Послышался топот копыт, властные выкрики с призывами разойтись и это, казалось, повлияло на взбесившуюся толпу. Кавалерия, появившаяся на улице Рутоса Легилля, предпочитала не церемониться с особо ретивыми бунтарями. В ход шли арбалеты, мечи и копья. Семь или восемь крестьян пали замертво в первые мгновения, еще трое получили удары в спину, а кузнец, который успел ударить капитана Лострикса по голове, сам лишился головы за излишнюю прыть. Горн не переставал гудеть, но толпа уже почти стихла. Многие пустились в бегство, некоторых удалось схватить для дальнейшего суда. Отряд конных воинов замкнул улицу со всех сторон, обступив гвардейцев. Возглавлявший кавалерию Ясеневого Города — капитан Эльин Свильт, выехал вперед на кауром жеребце эйнденских пород, облаченном в латы. Кавалер в темном мундире с оранжевыми эполетами, сурово смерил взглядом дрожащих от страха простолюдинов, оценивая обстановку. Он был молод и свеж, с русыми короткими волосами и офицерской осанкой. Эльин Свильт считался правой рукой герцога Филтона Легилля, ибо дом Свильт вот уже пять поколений служил дому Легилль, но не являлся при этом дворянским. Кавалер бросил взгляд на лежащего в крови капитана Лострикса, а затем перевел взор на Миртэла Тольберта.