— В зале баккары обычно играют на наличные, — информирует меня банкомет. — Возможно, вы хотите сыграть где-то еще.
— Нет-нет, — настаиваю я. — Наличные вполне подойдут. — Я швыряю двадцатку на столик. — У вас сдача будет?
Еще один выплеск презрения из глаз банкомета.
— Здесь минимальная ставка — пятьдесят долларов с руки.
Пятьдесят долларов с руки? Лучше бы я им какую-нибудь чертову квитанцию выписал.
— Конечно. Давайте приступим.
Банкомет вздыхает и толкает колоду карт в сторону Хагстрема.
— Ставки? — говорит он.
Хагстрем щелкает пальцами, и совсем молодой парнишка вдруг материализуется из полумрака в зале для баккары с толстым бумажником в руках. По его стремительному отклику и почтительным манерам я догадываюсь, что он простой солдат на учебе. Неужели мафия интернатуру содержит?
Парень вручает бумажник с наличными Хагстрему. Тот снимает сверху четыре купюры и подталкивает их к банкомету.
— Четыреста на дом.
Теперь все глаза на мне. Похоже, у меня осталось по меньшей мере два варианта — игрок или дом. Сейчас лучше всего особо не выпендриваться.
— Игрок, — говорю я банкомету. — Пятьдесят. Начнем помаленьку.
Банкомет не удостаивает меня никакого отклика, а вместо этого поворачивается к Хагстрему и кивает. Нелли принимается скрести стол рядом с колодой, водя длинным ногтем по мягкому сукну Постепенно сдвигая палец и не отрывая глаз от карт, он проводит вокруг них ленивый кружок.
— Ты правда думаешь, что это помогает? — спрашивает пожилой.
— Тихо, Дуглас.
— Знаешь, Нелли, сюда народ с какими только суевериями не заходит, а расклады всегда одни и те же.
Хагстрем не перестает скрести ногтем.
— Отстань, старик. Не гони.
Теперь мы все пленники предыгрового ритуала Хагстрема. Дожидаемся, пока приговор будет приведен в исполнение. В конце концов он отрывает руку от стола, приподнимает ее на два дюйма над сукном и медленно снимает верхнюю карту с колоды, гладя пластик, точно полуголую любовницу. Я немного удивлен тем, что игрокам во «Дворце Удачи» позволяют сдавать карты; в большинстве казино хозяева любят крепко держать подобные процедуры в своих руках. Пожалуй, так здесь улаживают преступные долги — отрабатывая их в казино; а по-настоящему паршивым игрокам приходится на парковке дежурить.
Хагстрем резко переворачивает карту. Восьмерка червей.
— Восьмерка, — объявляет банкомет, как будто мы все внезапно ослепли. Затем он без всякой помпы берет себе карту с верха колоды и кладет ее напротив карты Хагстрема. Четверка треф.
— Значит, игрок выигрывает? — спрашиваю я.
Хагстрем раздраженно вздыхает, но пожилой мужчина по имени Дуглас улыбается и сообщает мне, что со сдачей карт мы еще не закончили.
— Выигрывает ближайший к девятке, — говорит он, — после еще двух-трех карт.
— Конечно. — Я делаю паузу, надеясь, что он еще что-нибудь прояснит, но безуспешно. Приходится спрашивать самому: — Так двух или трех?
Тогда Дуглас продолжает пробегать список правил баккары, включая прибавление цифры на карте к другим цифрам, сопоставление этих цифр с какой-то другой картой, а также прикидку, стоит Луна в созвездии Девы или в твоей заднице. Я ни бельмеса не понимаю, но когда карты наконец сданы и игра завершена, до меня доносятся самые сладчайшие слова, какие только можно услышать в казино:
— Игрок выигрывает.
Сотня долларов скользит мне на колени. Пожалуй, я бы все-таки смог полюбить эту самую баккару, особенно если нет никакой нужды тратить время на то, чтобы действительно научиться в нее играть.
Через тридцать минут я врубаюсь в баккару еще меньше, чем раньше, зато мой выигрыш вырос почти до двух тысяч баксов. Скрежет зубов Нелли Хагстрема можно расценивать только как проявление дикой ярости, поскольку он прилично продулся, и к тому же его совсем не забавляет, что такой полный лох, как я, 90 процентов всего этого времени обставлял дом.
— Все, с меня хватит, — рычит Хагстрем, разрывая свои карты пополам и швыряя их на сукно. — Долбаное казино точно мухлюет…
Дуглас пытается его утешить.
— Брось, Нелли, о чем речь. В прошлый раз ты нас на сорок тысяч обул.
— А в этот раз я обратно все просадил.
Дуглас пожимает плечами:
— Такова природа игры.
Однако банальности старика очень мало успокаивают Хагстрема, пока взбешенный гадрозавр расхаживает взад-вперед по ковру зала для баккары. Ладони его снова и снова оглаживают превосходный черный парик. Молодой солдат мафии делает все возможное, чтобы держаться поближе к своему боссу, но при этом не выделывать с ним пародию на кордебалет.