Дара кинулась обратно, я за ней. Пока она поднимала пакеты, я искал глазами место, где лучше устроить засаду. Автоматов у парней не было, но кто поручится, что они не носят короткоствол? Да и вообще, не будь у них никакого оружия, разве стали бы они планировать ограбление девушки с автоматом?
Но в любом случае — метать нож нельзя. Придётся резать.
Я проглотил вязкую слюну и, отыскав глазами нишу между стеной и полуразвалившимся шкафом, который больше напоминал груду широких полусгнивших досок, вжался спиной в стену. Под ногой предательски скрипнула половица и я, задержав дыхание, замер похлеще каменной статуи.
Парни приближались. Хоть они и старались не шуметь, но я слышал их шаги.
Странно, но действовали эти два хлыща довольно нахально. Или такие тупые, или совсем уж начинающие грабители-мародёры. Захотелось деньжат поднять? Ну так…
Додумать я не успел. Дверь стала открываться и я занёс руку для первого удара.
Бить решил в шею, обратным хватом.
На секунду внутри мелькнула мысль — а может не убивать? Может так? Ну, вырубить, а потом связать.
Но зашедший в дом первым сам решил свою судьбу. Не знаю как, но он меня то ли заметил, то ли почувствовал и, едва сделав шаг через порог, тут же отпрянул.
Нож всё-таки пришлось метнуть.
Я выскочил за ним и уже через мгновение рукоятка, как влитая, замерла меж его лопаток.
Ударившее в глаза солнце ослепило, но я успел заметить место, где стоял второй с пистолетом в руке, и одним прыжком, словно зверь из засады, повалил его на землю.
Чёрт! Как же нехорошо, что пришлось перенести место битвы во двор. Не дай бог кто-то заметит!
Удар по шее кулаком оказался для него смертельным. Я даже немного не рассчитал насколько сильна моя рука и вбил ему кадык чуть ли не в затылок. Потом на полном автомате схватил его за шиворот и поволок в дом. Зрение восстанавливалось, но видел я ещё плохо и поэтому в любой момент ожидал пули. Мало ли. С улицы в принципе нас видно, из пары соседних дворов тоже. А что будет делать любой теплокров заметив в своём городе хлада? Конечно же, если есть оружие — стрелять.
Напряжение немного спало, когда я затащил ещё дёргающееся тело в прихожую.
— Тебя никто не увидел? — услышал за спиной испуганный голос Дары.
— Чёрт! Там ослепило ничего не видел, тут теперь в темноте тоже ни хрена не вижу, — я нервно хохотнул. — Наверное, никто. Если б увидели, застрелили.
— Мог и безоружный увидеть.
— Мог, — согласился я. — Но от этого как-то не легче. Как же неохота за вторым выходить…
Я осторожно выглянул во двор, скользнул взглядом по улице и соседним домам и, сделав пару шагов, схватил второй труп за ноги.
Весил он почти ничего, килограмм семьдесят, но цеплялся за ступени и порог всем чем можно — руками, подбородком, и даже носом, наверное. Пришлось переворачивать его на спину, вытащив перед этим из спины нож.
Втянув в дом и второго, я устало бухнулся на пол:
— Надеюсь у них нет третьего сообщника, который ожидает где-нибудь за пару кварталов отсюда.
— Их с самого начала двое было. Думаю, всё обойдётся, Олег. Надо бы оттащить их куда-нибудь.
— Да пусть здесь лежат, какая разница? — я медленно поднялся. — А в пакетах у тебя еда?
— Угу.
— Так давай уже пожрём, в конце концов. Ты не против? — я улыбнулся. Да плевать на этих двух идиотов, не я пошёл их убивать, они сами пришли, и пришли не с самыми благородными целями.
— Нет.
— Тогда, иди, накрывай на стол, а я пока обшмонаю эти два куска мяса.
Помимо двух пистолетов ничего у этих придурков не было. Пустые полностью. Понятно почему решились на такое дело.
Я вернулся в ту комнату, где была кровать и бросил пистолеты на неё. Дара сидела рядом, раскладывая еду на одном из пакетов. От вида "стола" мой аппетит разыгрался ещё сильнее, ибо такого изобилия я не наблюдал уже несколько дней.
— Ты что будешь? — спросила Дара и я в ответ только усмехнулся. — Понятно, — уголки её губ тоже поползли вверх. Странно, то ли мы так огрубели, что можем спокойно есть, убив двух человек, то ли научились хоронить в недрах мозгов всё плохое. Впрочем, по сути это одно и то же.
Первым делом я набросился на колбасу, сыр и хлеб, сдобряя всё это поверху майонезом, потом вытер нож об грязное покрывало и открыл банки с бобами. Затем был сладкий, похожий на апельсиновый, сок, который я тоже пил не просто так, а закусывая бутербродом с колбасой. Организм большой, тарелкой каши не прокормишь.
Наконец желудок набился и я в довольном изнеможении повалился на пол.
— Может попробуем уйти через пару-тройку часов? — предложил лениво, хотя после столь обильного завтрака не то что идти, шевелиться не хотелось. Даже постоянное чувство подстерегающей опасности и то, казалось, переварилось с первыми кусками колбасы и сыра.