Продолжая поскальзываться и неуклюже подниматься, мы прорыскали в темноте, освещаемой редкими молниями больше часа, пока наконец не отыскали поваленное то ли той же молнией, то ли ураганом, толстое дерево. Наткнувшись в темноте на острые ветки, я вновь выругался и даже подумал, что лучше бы мы отсиделись этой ночью и завтрашним днём в доме. Да, риск огромный, но зато не шлялись бы грязные как свиньи по разъезжающейся под ногами земле.
Дара нашла какой-то удобный лаз, стала звать. Я со злостью сломал пару довольно толстых веток и добрался до неё.
— Олег, я тут! — донеслось из-под дерева и я повалился на колени, чтобы пролезть вслед за Дарой. Вспыхнули две молнии подряд и я успел разглядеть свой термоброн. Да уж, свинство и в самом деле полное. Ни одного места, которого бы не коснулась грязь. Плюс этот гудящий термоброн…
— Знаешь, придётся, наверное, его выключить, — забравшись под ствол, сказал я и попытался оглядеться. В метре от меня вспыхнул огонёк зажигалки и я увидел лицо Дары, очерченное тьмой. Под глазами круги, щёки чуть осунулись. Да что тут говорить, я и сам задолбался больше, чем в первую ночь. — Так что если чего, ты не пугайся. Хорошо?
— Ты сильно отключишься?
Я улыбнулся.
— Наверное, сильно. Не знаю, я же со стороны не видел себя. А знаешь, давай как сделаем? Я выключаю, а ты часа через три включи. Если, конечно, не уснёшь.
— Не усну, — Дара приосанилась, огонёк погас. — Под такой дождь хорошо размышлять, — закончила она в темноте.
— О чём? — я потёр пальцами о кору дерева, чтобы очистить их от грязи, потом на ощупь нашёл маленький переключатель, щёлкнул им и, уже успевший надоесть гул, пропал.
— О разном.
— Если хочешь спать, то ложись, не бойся. Вряд ли кто-то сунется на холмы после ливня. А включишь, как проснёшься.
— Посмотрим.
Потянулось молчание, наверное, она, как и я, вслушивалась в шум дождя, пытаясь отвлечься от всего происходящего с нами. Чувствуя, как наваливается усталость, я стал укладываться. Поелозил плечами, кое-как перевернулся на бок и подложил под голову руку. Несмотря на хлещущий ливень, здесь было несколько сухих местечек, видимо потому, что дерево лежало на небольшом взгорке. Я представил что было бы, если б оно лежало в низине и меня невольно передёрнуло. Бесконечная вода, которая была повсюду, начинала вызывать отвращение.
— Как думаешь, отсюда далеко до этого посёлка, где ты спрятала кристалл? — спросил я, прикрыв глаза. Мои веки посветлели, но я не стал их поднимать, хотя так и подмывало снова посмотреть на её обрамлённое тьмою лицо.
— Не знаю, — ответила Дара и мне послышалось в её голосе какое-то непонятное волнение. Я хотел было приподняться и продолжить разговор, но усталость уже с такой силой навалилась на меня, что я решил узнать, что её так волнует, завтра.
Когда Олег вырубился, она достала из рюкзака пару рожков и пачку патронов. Но чтобы наполнить все рожки, а заодно и хорошенько поразмыслить, нужно первым делом нормально устроиться. Сделать это под стволом дерева было не так уж и легко и Дара, оглядевшись, приняла решение лечь на сам рюкзак. Так руки оставались свободными, а тело не касалось холодной, пропитанной дождём земли.
Конечно, и сам рюкзак не был сухим, но он хоть как-то защищал от холода, которым от земли тянуло безжалостно.
Медленно, почти на автомате шевеля пальцами, она стала размышлять о том, как бы сказать Олегу всю правду. Рано или поздно ей всё равно придётся это сделать, и теперь только оставалось понять как же всё-таки лучше — рано или поздно.
Была и ещё одна мысль. О том, что произошло с нею в тюрьме…
Разбудил её дикий холод. Подскочив, Дара ударилась головой об ствол и со стоном уткнулась лицом в колени. Merde! Совсем уж глупая и ненужная боль.
Когда прошла тошнота, Дара медленно подняла голову и посмотрела на спящего Олега. Потом подалась вперёд и потрогала его лицо. Оно было очень холодным и на секунду ей стало до дрожи страшно. Как будто Олег был уже покойником.
Отбросив эту тяжёлую мысль, Дара торопливо отыскала маленький тумблер и включила термоброн, ожидая услышать негромкий, но угнетающий гул. Однако к её радости термоброн заработал бесшумно. Или не заработал…
Она щёлкнула тумблером туда-сюда, и вновь не услышав гула, решила подождать.
Олег проявил признаки жизни минут через двадцать. Он открыл глаза, тяжело поднял руку и стал массировать лицо. Первые его слова Дара не разобрала, но вскоре он заговорил членораздельно.