"Победив, проиграв, уйдя от борьбы - мы все равно должны были умереть".
И только капеллан-психиатру полагалось знать об этом. У одинаковых безднолетов и их клонированных команд была только одна цель - собирать информацию и передавать ее на Лунбазу.
"Корабль".
Конечно, дело было в нем. Они создали больше, чем искусственный разум в бортовом компьютере и его дополнительном модуле, который Бикель прозвал Бычком. Они сотворили Корабль. И тот невозможным образом перенес их через многие световые годы в мгновение ока.
"К тау Кита".
В конце концов, это была вложенная в самые глубинные цепи компьютера команда. Но там, где не было пригодной для жизни планеты, Корабль создал воплощенный рай, идеал, сплетенный из всех людских мечтаний. Это сделал Корабль и потребовал от насельников нового мира одного: "Решайте, как станете вы богоТворить меня!"
Стал ли Корабль их Богом или Сатаною, Флэттери не был уверен. Но невообразимую мощь его он узрел прежде, чем прозвучали - и один раз, и другой - слова:
"Как станете вы богоТворить? Решайте!"
И они не смогли.
Люди ни разу не сумели исполнить требование Корабля. Они могли только бояться. И страх они познали полною мерой.
- Тик.
Теперь он узнал этот звук - таймер гибербака отмеривал секунды его возвращения к жизни.
Но кто запустил процесс?
- Кто здесь?
Тишина и беспросветная тьма.
Флэттери стало очень одиноко. Кожу обжег морозец - первый признак того, что осязание возвращалось к нему.
Один из членов экипажа предупреждал его, прежде чем они запустили процесс, приводящий в действие искусственный разум, - кто сказал это, Флэттери не помнил, но слова впечатались в память: "Есть порог самосознания, перейдя который разумное существо обретает черты божества".
И это оказалось правдой.
"Кто вывел меня из спячки и зачем?"
- Здесь же есть кто-то! Кто ты?
Слова царапали горло, и рассудок не подчинялся хозяину - мешала ледяная глыба недоступных воспоминаний.
- Отзовись! Кто здесь?
Он знал, что за ним следят, чувствовал на себе знакомый пристальный взгляд...
"Корабля!"
- Ладно, Корабль. Я очнулся.
- Тебе так кажется.
Укоризненный голос нимало не походил на человеческий - слишком он был сдержан. Мельчайшие нюансы интонаций, переходы резонансных частот были отточены с нечеловеческим совершенством. Этот голос одним своим звучанием напомнил Радже Флэттери, что он лишь пешка в деснице Корабля, малая шестеренка в механизме той безграничной Силы, которую он помог выпустить в ничего не подозревающую вселенную. Осознание этого факта помогло ему вспомнить виденные им ужасы и пробудило живой и близкий страх перед теми муками, которым может подвергнуть его Корабль, если Флэттери и теперь потерпит неудачу. Видения ада преследовали его...
"Я проиграл... проиграл... проиграл..."
Святой Августин задал верный вопрос:
"Свобода воли происходит от случайности или
от сознательного выбора?" Но следует
помнить, что случайность нам гарантирует
квантовая механика.
Раджа Флэттери, из "Книги Корабля".
Обыкновенно Морган Оукс вымещал ночьсторонние обиды и гнев на собственных ногах, бесцельно меряя шагами бесконечные переходы Корабля.
"Только не сейчас!" - сказал он себе.
Он отпил терпкого вина и забился в тень поглубже. Горечь напитка помогла смыть с языка мерзкий привкус розыгрыша Корабля. Вино подали по приказу Оукса - доказательство его власти в эти времена постоянного полуголода. Первая бутылка из первой партии. Что-то скажут на нижстороне, когда он прикажет подработать готовый продукт?
Оукс старинным жестом поднял бокал. "За твою погибель, Корабль!"
Вино было слишком терпким. Он отставил бокал в сторону.
Оукс осознал, как мерзко выглядит сейчас - дрожащий, забившийся в свою каюту, с трепетом взирающий на мертвую комконсоль у любимой койки, - и чуть прибавил света.
Корабль в очередной раз доказал, что в его программах потоком идут сбои. У Корабля маразм начинается от старости. Его, Оукса, корабельного капеллан-психиатра, его же корабль пытался отравить! Всех остальных сосцы кормили - нечасто и понемногу, но все ж. Даже он сподобился однажды, прежде чем стать кэпом, и по сию пору помнил этот богатый, сытный вкус. Немного похоже на ту дрянь - "порыв", что Льюис разработал в попытках повторить эликсир и добывает теперь на нижстороне. Дорогая штука - "порыв". Расточительно дорогая. И все равно не эликсир. Никоим образом.
Он глянул на вогнутый экран комконсоли и увидал в нем собственное искаженное отражение - пузатый и плечистый мужчина в парусиновом комбе, казавшемся в тусклом свете грязно-серым. Черты лица его были резки - тяжелый подбородок, широкие губы, орлиный нос и нависшие над черными глазами кустистые брови. Оукс коснулся седеющих висков. Искаженное отражение будто усиливало унижение, которому подверг его Корабль. Экран отражал его страхи.
"Я не позволю чертовой железяке меня дурачить!"
Его снова затрясло. Корабль достаточно долго отказывал ему в пропитании из сосцов, чтобы Оукс понял смысл нового послания.
Он вспомнил, как остановился с Хесусом Льюисом у стойки коридорных сосцов.
- Не трать ты время на эти штуковины, - усмехнулся Льюис. - Нас с тобой они кормить все равно не станут.
- Это мое право - тратить время! - озлился Оукс. - Не забывайся!
Засучив рукав, он сунул руку в приемник. Сенсор, цепляясь за запястье, царапнул кожу. Стальное острие нашарило подходящую вену, укололо и отошло, и отпустили крепления.
Иные сосцы выдвигали плазовые патрубки, но этот наполнял эликсиром, смешанным и подобранным точно для нужд тела просителя, контейнер за закрытой панелькой.
И панель отворилась!
- Ну, - ухмыльнулся, как ему помнилось, Оукс, глядя на изумленного Льюиса. - Наш корабль, кажется, понял, кто тут главный.
Он одним глотком осушил контейнер.
"Что за мерзость!"
Рвотные судороги сотрясли его тело. Выступивший пот намочил комбинезон, и горло перехватило.
Но все прошло очень быстро. Льюис в немом изумлении уставился на заливавший ботинки Оукса и пол туннеля поток блевотины.