"Неужели он тоже проекция с Корабля?"
Солдаты заспорили о чем-то. Тот, что взял из толпы гвозди, помахал ими перед носом другого.
А Иешуа неотрывно смотрел на Хали, и она не могла отвести от него глаз. Он признал ее - это читалось во взгляде обреченного, в движении бровей ...и немного удивился.
"Иешуа знает, откуда ты", - вмешался Корабль.
"Он - Твоя проекция?"
"Эта плоть живет здесь как свойственно плоти, - ответил Корабль. - Но в ней есть нечто свыше плоти".
"Нечто свыше... Поэтому Ты и привел меня сюда".
"Так что же это, Экель? Что?" - В голосе Корабля отчетливо звучало нетерпение.
"У него есть где-то другое тело?"
"Нет, Экель. Нет!"
Она вздрогнула, подавленная разочарованием Корабля, и попыталась мыслить яснее, забыв о страхе.
"Нечто большее... большее... - И тут она поняла, что значит этот ореол. - Время не властно над ним!"
"Почти так, Экель". - Корабль был доволен. Это несколько успокоило Хали, но вопрос оставался открытым.
"В нем есть нечто неподвластное времени, - поправилась она. - Смерть не возьмет его!"
"Ты Меня радуешь, Экель".
Ее охватила радость - и тут же схлынула, когда Корабль властно потребовал:
"Смотри!"
Стражники пришли к согласию. Двое повалили Иешуа наземь, распластав поверх бруса. Третий взял гвозди и булыжником начал прибивать руки несчастного к деревяшке.
- Если ты и правда сын Божий, - гаркнул кто-то из толпы, - посмотрим, как ты выкрутишься!
Вокруг Хали взвихрился глумливый смех. Она прижала к груди стиснутые кулаки, с трудом сдерживая желание броситься помощь. Какое варварство! Ее трясло от собственной беспомощности.
"Все мы - дети Корабля!" Вот что хотела она крикнуть этим глупцам. Урок первых занятий по богоТворению, увещевания капеллана.
Двое солдат взвалили бревно на плечи - прибитый к нему человек повис на запястьях. Иешуа всхлипнул. Еще четверо подняли поперечину на древках копий и вогнали в паз, вырубленный в торчавшем между двумя крестами столбе. Один солдат забрался на небрежно сколоченную лесенку и для надежности привязал поперечину к столбу. Двое других подхватили болтающиеся ступни Иешуа - один их держал крест-накрест, а другой приколачивал к тому же столбу теми же гвоздями. Кровь стекала по дереву.
Хали, захлебываясь, хватала ртом воздух - только бы не упасть в обморок.
Когда солдат, проверяя крепость веревок, тряхнул поперечину, карие глаза Иешуа заволокло мукой, и несчастный, потеряв сознание, обвис на столбе.
"Зачем они мучают его? Чего хотят?"
Хали рванулась вперед сквозь примолкшую вдруг толпу, распихивая стоящих с силой, которой не ожидала от старческого тела. Она должна была видеть яснее. Должна была видеть. Корабль приказал ей смотреть. Двигаться в толпе было трудно, несмотря на невесть откуда взявшиеся силы. И вдруг Хали ощутила, что люди, затаив дыхание, ждут чего-то.
"Почему они молчат?"
Ответ словно вспыхнул у нее перед глазами. "Они ждут, что Иешуа прекратит все это своей властью. Они ждут чуда! Они все еще ждут от него чуда. Ждут, что Корабль... Бог снизойдет с небес и остановит этот кровавый фарс. Они творят все это и надеются, что Бог их остановит".
Хали отпихнула еще двоих попавшихся на пути и сообразила, что добралась до края толпы. Впереди были только три креста и три тела на них...
"Я еще могу его спасти", - мелькнуло у нее в мозгу.
Я исполняю музыку, под которую вам
предписано танцевать. Вам остается свобода
импровизации. Вы называете ее свободой воли.
Завет Оукса.
- Призываю собрание к порядку!
Оуксу пришлось воспользоваться жезлом-мегафоном, чтобы перекрыть гул голосов и шарканье подошв, наполнявшие центральный актовый зал Колонии круглое помещение под бетонным куполом. Платформа, на которой стоял Оукс, отсекала от зала узкий сегмент в южной части. Когда собрания не проводились, в помещении собирали агротехнические установки и частично - газовые мешки для цеппелинов, так что о проведении митингов приходилось предупреждать за десять часов до начала, чтобы рабочие успели убрать станки.
Напряжение, вызванное переездом с борта на нижсторону, никак не хотело отпускать Оукса. Суточные ритмы сбились с переходом на планетарное время, а собрание пришлось проводить спешно. В Колонии приближался час обеда. Слушателей это будет нервировать.
Час был неурочный, и уже пошли разговоры, что вместо работы начинается пустая болтовня, но Мердок пресек их в зародыше, объявив, что Оукс спустился на нижсторону навсегда. Последствия были очевидны. Скоро Колонию постараются сделать по возможности безопасной, и руководить этим процессом станет сам кэп.
Вместе с Оуксом на платформе стояли Мердок и Рашель Демарест. Все знали, что Мердок руководит Первой лабораторией, и покров тайны, окружающий это заведение, делал его присутствие на собрании предметом всеобщего недоумения.
Рашель Демарест - дело другое. Вспомнив о ней, Оукс нахмурился. Будучи курьером между нижстороной и стариком Ферри, она узнала слишком много.
Шум в зале начал стихать. Запоздавшие торопились рассесться по свободным местам. Для слушателей сюда приволокли уйму легких стульев, в основном сплетенных из пандоранских растений. Оукса раздражало, что ни один стул не похож на другой. Надо будет как-нибудь установить стандарт.
Оглядев зал, он заметил, что Раджа Томас тоже здесь, сидит в первых рядах рядом с женщиной, похожей, судя по описанию Мердока, на Ваэлу таоЛини, единственную уцелевшую из первоначальной команды по изучению келпа. Ее знания могут быть опасны. Что ж... она и поэт разделят судьбу Томаса. Тогда и проблемам конец.
Оукс уже вторые сутки находился на нижстороне, и большая часть этого времени ушла на подготовку к общему собранию. Пришлось перечитать уйму секретных отчетов Льюиса и его подручных. Мердок оказался весьма полезен надо за ним присмотреть. Часть данных добыла Легата - она и сейчас собирала их на борту.
Оукс понимал, что это собрание может стать серьезной угрозой его власти, и готов был встретить эту угрозу лицом к лицу. По оценкам Льюиса, здесь собралось около тысячи человек. Большая часть колонистов не могла оставить свои посты - охрана, техобслуживание, ремонт, строительство. Два шага вперед и шаг назад - таков был путь Пандоры. Но Оукс знал, что большинство сидящих в зале принесли с собой доверенности на голосование от десятков товарищей. Неформальные выборы уже прошли, и попытка установить здесь демократию вполне серьезна. А это опасно. На борту демократии не было никогда, и на нижсторону ее допускать не следует. Эта мысль отрезвляла; адреналин выжигал в крови остатки алкоголя.