Но самое точное изображение такой чаши: именно на еврейских гравюрах, комментирующих легенду Мидраша о намерении фараона использовать кровь еврейских младенцев. А это указывает на то, что еврейские иллюстраторы прекрасно знали, как такая чаша должна выглядеть.
Не случайно на протяжении всего Средневековья и Возрождения (и даже позже) евреи не представили НИ ОДНОГО, ни единого доказательства своей невиновности, ничем и никогда не опровергли так называемый кровавый навет. Вместо этого, они громоздят альтернативные легенды и рассказы: о своих, еврейских младенцах- мучениках, павших жертвами неевреев. Это противопоставление означает, что для евреев эта проблема отнюдь не нравственная. Для них вопрос не включает в себя формулу "виновен — не виновен" по определению. Для них виновность или не виновность еврея не имеет никакого значения. Единственное, что для них имеет значение: это то, что гой (не еврей) изначально, т. е. от рождения, виновен перед евреем. Это видно из любой еврейской реплики — реакции на историю так называемого кровавого навета. Это — реакция глубоко преступного сознания.
Знатоки указывают на то, что в основе еврейской Пасхи (песаха) — два самых архаичных сельскохозяйственных праздника: праздник нового приплода скота, когда приносился в жертву "пашаль" — однолетний ягненок-первенец, и когда сжигался "хамец" — символ "растительных первенцев". Книги Левит 23, 10 — 12 и Второзаконие 16, 16 предписывают всё первое ("первый сноп", первого ягнёнка, и т. д.) приносить жрецу, для обряда жертвоприношения, а также всем представителям мужского пола трижды в году собираться во дворе Иерусалимского Храма для жертвоприношений. В Торе особо подчёркивается: "Вот, Я убью сына твоего, первенца твоего" (Исх.4:23). Именно в трактате Хагига 4б (о хагиге см. выше) говорится об Иисусе Христе, а ведь он стал жертвой евреев, причём, предопределённой, как пасхальная жертва. Рабби Элиэзер, возражая против мнения, разрешающего в шабат (в субботу) писание, если оно принимает форму царапанья на теле (татуировок?), приводит в пример бен-Стада (Иисуса Христа), который вывез из Египта магические, колдовские знаки (заклинания) с помощью татуировок на теле. Санхедрин, 43а, свидетельствует о суде над учениками Иисуса Христа: "Привели Накая. Сказал он: "Накай будет убит? (ведь) написано: "невинного и праведного не умерщвляй". Сказали ему: "Не так, Накай будет убит, ибо написано: "в потайных местах убивают невинного." Совершенно очевидно, что это ментальность совершающих человеческие жертвоприношения. Невинный ягнёнок (агнец, жертва) будет убита (принесена в жертву еврейскому богу) в потаённом месте (в Иерусалимском Храме, при закрытых воротах).
Дуглас Рид указывает на свидетельства библейских "пророков" (т. е. протестантов своего времени), и пишет:
"Их протест был вызван притязаниями левитских жрецов, которые, ссылаясь на так называемый "Закон Моисея", предъявляли права на перворожденных ("То, что раскрывает ложесна, принадлежит мне" — Исход) и требовали кровавых жертвоприношений Иегове".
В "Заключении о тайне крови у евреев", связанном с делом о ритуальном убийстве Андрюши Ющинского, подготовленном бывшим профессором Римско-Католической Духовной Академии в С.-Петербурге, позже — куратором Туркестанского края, магистром богословия И.Е. Пранайтисом, 15–23 ноября 1912 года, сказано:
"Все, разоблачавшие данную область еврейского вероучения, говорят об этом догмате совершенно определенно, как о чрезвычайной тайне, передаваемой устно и преемственно, особо избранным, под страхом тяжких кар и с особыми заклинаниями". [Книга монаха Неофита, бывшего еврейского раввина, принявшего христианство]
Пранайтис также указывает
"на возможность принесения жертв и после разрушения Храма (…) в трактате Эдуиот (VIII, 6, лист 30, а), где значится: "Р. Иисус сказал: Я слышал, что жертва приносится, хотя и нет Храма…, ибо первое освящение уже освятило и на то время, и на будующее" и (3, з, Тосефта): "Сказал Р. Иисус: я слышал, что режут жертвы, хотя бы и не было возлияний…, ибо первое освящение освятило и то время и на будующее". Текст этот излагается и в трактате Переферковича, который переводит: "приносится" — "режут", то есть р. Иисус, живший в первой половине II века по Р. Хр., констатирует, как слух, факт принесения жертвы в его время, значит, ещё и по разрушении Храма. Кроме того, замена жертвы молитвой, как утверждает проф. И. Г. Троицкий, относится лишь к жертвам всесожжения и благодарственным, жертвы же за грехи и повинности "остались без соответствующего им эквивалента в еврейском богослужебном ритуале".
Пранайтис далее пишет:
" (…) крови — в источниках еврейского вероучения, — придается громадное значение. О ней говорится: "Душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает" (Левит, XVII, 11). В Мишне (трактат Зевахим VIII, § 7–8, 16), поясняется: "Какая кровь есть кровь души? — Та которая вытекает. А какая кровь есть выжатая? — Которая не вытекает…; если она (кровь души) смешалась с кровью выжатой, то ему говорят, чтобы он не кропил; если же он кропил, то смесь рассматривается, как смесь вина и воды: если вид изменился бы — пасул, а если нет — кошер". Там же (в главе 1/1, 1) р. Иисус говорит: "все жертвы, зарезанные не во имя их — кошер, но не вменяются жертвователям во исполнение долга, за исключением Пасхи и хаттат (жертвы за грех), — Пасхи в ее время, а хаттат во всякое время". Далее, в трактате Керифоф, в V главе, еще сказано: "Кто съел (величиною) с оливу крови от скота, зверя или птиц — чистых, приносит хаттат (жертву за грех). Ответственность полагается только за кровь от шехиты (т. е. полученную при зарезывании, по еврейскому обряду, резником) (см. 2, 18)". За кровь от прокалывания, от вырывания и от кровопускания, — хотя бы с нею выходила душа, — ответственности не полагается… Кровь двуногих (т. е. людей), кровь яиц и кровь шерецов (пресмыкающихся) запрещена, но ответственности не полагается. В трактате Хуллин (VI, § 2/6, 4) изображено: "Если кто зарезал для лекарства, для еды язычнику, для корма собакам, то он обязан покрыть кровь… Если кто-либо проколол, либо вырвал, равно как если шехита (зарезание) совершена язычником, то покрытие необязательно". И далее, в Тосефете (6, 1), читаем: "Если кто режет потому, что ему требуется кровь, то он не должен резать способом шехиты. Но как ему поступить? — Он или колет, или отщемляет" (Переферкович, т. V, ст. 207)."
"предписание — "лучшего из гоев умертви" встречается во многих источниках, хотя формулируется различно. Например, рабби Соломон Иархи в XIV главе Исхода (изд. Амстердамское), добавляет: "лучший из египтян достоин смерти". Буквы слова "египтянин" на древне-еврейском языке почти те же, что и в слове "ноцрим", так что легко прочесть одно слово вместо другого. Эдзар же удостоверяет, что видел экземпляр, где прямо сказано: "лучшего из христиан (ноцрим) убивай!..".
"Рабби Иоханан сказал: "Гой, изучающий Закон, повинен смерти" (Санхедрин, 59, а)."
Пранайтис указывает:
"Без ухищрений высказывается, далее, и раббе Моисей Маймон (Рамбам, Маймонид) в Иаб Хазака, часть IV, в 10 главе трактата Гельхот Мелахим, № 9: "Гой, изучающий Закон достоин смерти. Он должен знать исключительно только свои семь заповедей". Из сего, значит, очевидно, что тот из неевреев, кто изучает Закон Моисея, как это делают многие из христиан, достоин смерти, и, следовательно, еврей в праве его умертвить".
"В Талмуде, в Трактате Песахим — 49, в, находим: Рабби Элиезер поучает: "дозволено пронзить нееврея даже в день прощения обид, приходящийся на субботу". Заметили ему ученики: рабби, скажи лучше — заклать (вместо пронзить). Он ответил им: нет, если бы его заклали, то нужно было бы произнести бераху (молитву), пронзить же можно без берахи. И по поводу этого вполне определенного текста возражают, будто в нем идет речь о фигуральной смерти — через приведение в нищету т. е. о лишении имущества. Возражение не выдерживает критики, как потому, что в раввинском уголовном праве нет среди наказаний никакой "фигуральной" смерти, так и потому, что слова р. Элиезера о "заклании с берахой" и "пронзении без берахи" не имели бы смысла при отнятии имущества, как наказания лишь фигуральною смертью. Следовательно, слова эти указывают, что в тексте разумеется прямое, действительное умерщвление".