Его нашел сам Петроний.
– Заездили купцы-продавцы, – пожаловался он и повел Дария в свою подсобку.
За два прошедших года Петроний не то погрузнел, не то от жары размяк, только было в его походке много усталости и мало энергии. Даже ссутулился и, кажется, стал ниже ростом.
Они зашли в его подсобку, и Дарий, подчиняясь мановению руки Петрония, уселся на коричневый с металлической спинкой стул. В помещении пахло прокисшим молоком, не первой свежести мясом и каким-то другими некондиционными субстанциями. Возможно, второй свежести кабаньей печенкой.
– Заездили, – повторил врач и тоже уселся на стул, сложив на столешнице руки кренделем. Чувствовалось, что мир для него тоже не первой свежести и уже давно набил оскомину, а в душе наверняка поселился страх перед выходными днями. – Не успеешь моргнуть глазом, как какую-нибудь заразу выкладывают на прилавок. – Он выдвинул нижний ящик стола и вынул дозиметр. – Вчера вот с этой херовиной подошел к продавщице… говорит, привезла черешню из Венгрии… Чушь, конечно… От ягод шел такой фон, словно находишься рядом с чернобыльским реактором… Пришлось вызывать радиационную службу, а это, знаешь, какая е…
– И что выяснила эта служба? – спросил Дарий, дабы поддержать разговор.
– Слыхал про такой город – Припять? Ягода оттуда, из садов радиационной зоны, вот и скажи после этого, что граница на замке.
Дарий согласно кивнул, хотя ему больше всего хотелось обсудить свою проблему.
– Ну, что у тебя опять стряслось? – устало поинтересовался Петроний.
– Это словами не выразишь… Промахнулся…
– Застолбил, что ли место, где происходили события?
– Что-то вроде этого. Досадная промашка, но…
– Бывает… Давай, показывай, – Петроний поднялся, подошел к двери и повернул ключ. И когда Дарий выпрастал свой Баклажан, доктор, не дотрагиваясь, долго взирал на него, пока наконец не произнес вердикт:
– У тебя, дорогой мой, эректильная деформация. – И, видимо, по-латыни добавил: – corpora cavernosa… склероз пещеристых тел… Болезнь Пейрони… Потому и промахнулся…
– Пейрони? – тупо переспросил Дарий и закрыл глаза. – А как ее лечить?
– Увы, таблеток от нее нет. Только скальпель может быть твоим помощником, но я бы с микрохирургией не спешил. Он тебе еще послужит три-четыре годика, пока совсем не загнется в ту или другую сторону. Конечно, ты можешь попринимать витаминов А и Е, каких-нибудь пищевых добавок, но все это, скажу тебе, как мертвому иглоукалывание.
– А причина?
– Этого тебе сразу не понять. А мне, чтобы разъяснить существо дела, надо перелопатить в голове целый курс по этой теме. А у меня сейчас ни времени, ни желания нет. Иди и живи как жил.
– Спасибо за совет, доктор, но меня очень интересуют вариации на тему эрекции… – Дарий пытался улыбнуться, но стянутый жарой и похмельем рот не разжимался.
Петроний понимающе кивнул и, разведя руки в стороны, с нарочитым вздохом заключил:
– Ну, не ты первый, и не ты последний, кого это интересует. Но мне кажется, ты в этом плане свой ресурс уже почти израсходовал. Ты Его просто загнал, как загоняют беговых лошадей. Увы, Он на последнем издыхании. Его плоть поизносилась, и хотя на первый взгляд он выглядит настоящим богатырем, на самом деле его основание начинает разрушаться. Словом, колосс на глиняных ногах. Поэтому будь разумным, не гони во весь опор и не забывай: всякая крайность есть родная сестра ограниченности…
Кто-то дернул за ручку двери, и доктор поднялся со стула.
– Можешь засупониваться, – сказал он. – И помни, сначала лед, а с завтрашнего дня спиртовые примочки… Но если не помогут, приходи, выпишу что-нибудь радикальное…
– А может, бодягой попробовать? Все-таки лед, можно простудить яички.
– Бодяга – это уже прошлое, в Европе другие методы лечения подобных травм. А насчет яичек не беспокойся – сперматозоиды очень любят прохладу. – Но я бы тебе посоветовал соблюдать осторожность с тестостероновыми бурями, они тебя до добра не доведут. И точнее целься, не забывай, что у тебя Пейрони…
– Против природы не попрешь… Сколько я вам должен за консультацию? – Дарий вынул из джинсов до дыр потертый кошелек, но Петроний отгородился от него скрещенными руками.
– Заходи, я всегда рад тебя видеть.
Доктор открыл дверь, и на пороге предстали два очень потраченных субъекта. Лица отчетливо испитые, одежда замусоленная, мятая. Тот, кто повыше ростом, зырнув на Дария, замялся, держа в руках голубой конверт.