В салоне стояла тропическая жара. Дюжина игральных автоматов посылала в атмосферу гигантское количество калорий своих грешных электронных тел. И не спасали открытые настежь окна и двери, а только усугубляли жару пышущим с улицы зноем. Да и шум стоял такой, словно работали ткацкие станки, на которых кто-то пытался вытащить пятилетний план в четыре года… Второй водила по имени Эней сидел на высоком стуле возле автомата «Пирамида» и пытался выкачать из него то, что сам вчерашним вечером туда слил. Но главным действующим лицом в салоне был, безусловно, бизнесмен Янка Жагарс, который играл одновременно на нескольких автоматах. Тоже отпетый многостаночник. В одной руке он держал кружку пива, другой вынимал из кармана заранее заготовленные сотенные купюры и заряжал в очередной сжевавший его деньги автомат. Однажды таким образом он подловил «мексиканца» или, как его называл Дарий, «Амиго», играя на котором Янка делал ставки по девять латов… Между прочим, за один удар по клавише! А за два, а за три… четыре, пять… сто? О-о-о, с ума сойти! Однажды, проиграв пять тысяч, он в конце концов ушел с двумя с половиной тысячами латов… Правда, были истории и поудачнее. Но пока игра явно не шла, что, однако, не смущало очумевшего от жары и выпивки Жагарса. «Тоже мне деятель, торгующий водопроводной водой, замаскированной под фирменную минералку», – подумал о нем Дарий. Но, видимо, деньги для Жагарса тоже были водой, просачивающейся сквозь его жуликоватые пальцы.
В салон зашла разомлевшая от жары Виктория. Соломенная вдова с претензией светской дамы. На ней были прозрачные розовые перчатки, капроновая широкополая розовая шляпа и розовые босоножки с тонкими, облегающими загорелые лодыжки черными лакированными ремешками. Завсегдатай. Потрошитель автоматов и конкурент Энея. Антипатия друг к другу у них с первого взгляда, что, однако, не мешало им бок о бок предаваться лудомании… Она подошла к автомату и зарядила десятку. Но садится на стул не стала, а лишь, сняв с головы шляпу, стала ею обмахиваться.
Дарий подошел к Энею, решив немного поглазеть на игру. Таксисту повезло: выпала «бриллиантовая пирамида», что случается довольно редко и не с каждым. Но, чтобы добраться до бонуса, Энею надо было преодолеть три уровня. Однако первое нажатие высветило ему сущий пустяк, второй ход пришелся на «малую» голову фараона, а это уже кое-что: пятьдесят латов. Предстояло войти в «брильянтовую кладовую», входы в которую охраняла дюжина гремучих змей.
– Ну что, жмем? – не то спросил, не то утвердил Эней и очень осторожным, буквально нежным прикосновением дотронулся до средней клавиши. Свесившаяся с его губ сигарета уронила длинную колбаску пепла.
– Давай! Жми горбатого! – подзадорил Ахат приятеля и тоже закурил.
И Эней коротким замахом, хлестко ударил по клавише. И все, кто был в салоне, насторожились: Жагарс, бросив игру, подошел к Энею, соломенная вдова тоже, повернув и вытянув в его сторону голову, напряглась, словно лисица перед атакой на курятник…
Это, конечно, был брильянтовый сон: вместо извивающейся гремучей змеи высветилась золотистая голова «большого фараона», что было невыразимо приятным зрелищем. Фортуна выкинула таксисту редкий бонус… Трудно даже поверить – 837 латов! По тогдашнему курсу о-го-го – 1720 у. е. Дарий с Ахатом переглянулись, и в каждом из их взглядов было и восхищение, и отблеск тихой надежды. Энею только и осталось нажать соответствующую клавишу и зафиксировать выигрыш. Однако мир устроен чудовищно парадоксально. Таксист поднял руку, несколько мгновений посидел в позе укротителя змей, затем с замахом, словно в спину его толкали черти, и с вскликом «раненых не подбираем!» ударил по клавише «гадание». Водила, видишь ли, возжелал удвоить свой фантастический выигрыш… Но, как правильно потом заметил Ахат, жадность губит фраеров… Вместо цифры 837, на экране появился зловещий пробел. Сначала никто ничего не понял, а когда дошло – Ахат, сверкнув стальными зубами, повертел пальцем у виска, а Дарий инстинктивно ухватился за то место, к чему Пандора ночью прикладывала ледяные компрессы.