Однако, вслушиваясь, Амелия начала различать слабые голоса. Далекие, словно чужой разговор, подключившийся к твоему звонку в другой город. Слова разобрать было трудно, однако она угадала: каждый произносил свой монолог, не слушая собеседника.
И вдруг она услышала ясный и громкий голос, обращавшийся прямо к ней. Амелия подскочила на месте.
– Алло? Кто-нибудь слышит меня? — спросил мужчина.
– Да! — ответила Амелия. — Я слышу вас. А вы?
– Есть здесь кто-нибудь? — продолжал голос. — Говорит Джеймс Лернер. Пожалуйста, ответьте!
– Джеймс Лернер, я слышу вас! — закричала Амелия в трубку. — Джеймс Лернер, говорит Амелия Колодны. Алло? Алло!
Она вновь услышала далекое жужжание голосов. «Джеймс Лернер тоже, наверное, вслушивается», — подумала Амелия.
Понятными оказались три фрагмента:
…Какой-то металл, может быть, камень… совершенно гладкий. Я бы сказал, как в ящике. В комнате ничего, кроме этого телефона…
…где я думал оказаться. Боже, надеюсь, кто-нибудь все-таки слышит меня. Я уже кое-что заподозрил. То есть, конечно, это не XVI век. В соответствии с моей теорией…
…pero no hay ni lampara ni ventana. Diga? Mi nombre es Renata. Diga mi, alquien…4
Амелия вновь закричала в трубку:
– Renata! Mi nombre es Amelia. Contesta, por favor!5
Однако, прислушавшись, она поняла, что каждый голос после нескольких секунд уступает место другому. И судя по обрывкам фраз, никто из говоривших не общался с другими. Иногда голос возникал прямо в ее трубке, как это было с Джеймсом Лернером, однако вступить в контакт ей так и не удалось. Хотелось бы знать, кто слышит ее собственный голос в своей трубке?
Бретт решил все рассказать доктору Манкову. Уже три дня он скрывал отсутствие Амелии, надеясь, что она каким-то чудом вернется, но пора было принимать решение. Приходится уповать на милость департамента. К тому же разве Амелия не говорила, что Манков на их стороне? Ну, во всяком случае, на ее стороне. Бретт не был уверен в том, что разделяет их воззрения, уже просто потому, что не знал их. Тем не менее лучше предстать перед Манковым, прежде чем им заинтересуется кто-нибудь из высокого начальства.
Манков терпеливо выслушал рассказ Бретта и, когда тот закончил, коротко сказал:
– КПЛ.
– Сэр?
– КПЛ, мистер Фукс, повторяю вам. Бретт в растерянности сказал:
– Но Амелия…
– Не беспокойтесь, — Манков нахмурился. — Это уже улажено.
– Доктор Манков, вы знаете, что происходит? Если да, то… Манков нетерпеливо поднялся и показал на дверь:
– Это все, Бретт. Я сказал вам, куда следует обращаться. Больше говорить не о чем. Этот вопрос вне моей компетенции. Он устало опустился в кресло возле стола:
– И находится вне моей компетенции уже не первый месяц.
Медленно пятясь, Бретт вышел из кабинета, надеясь услышать от начальника еще хоть одно слово, но Манков упорно разглядывал свои руки.
Он решил, что терять нечего.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответствовал Рокки Фаулер.
– Прекрасно понимаешь. Так почему бы не рассказать мне все.
– Исчезни.
Бретт, стоявший за монитором, перед которым сидел Фаулер, пытался привлечь внимание собеседника.
– Вот что, Рокки. Я знаю: тебе известны последствия этих исчезновений, — сказал он, втайне надеясь, что Фаулер разоблачит его блеф. — Мне уже до тошноты надоело отправлять невесть куда кроликов и выискивать всякие забытые мелочи в тех местах, за которыми ваши ребята следят не один месяц.
Фаулер наконец оторвал взгляд от монитора.
– Я все сказал тебе, Фукс. Мне не известно, о чем ты говоришь. К тому же я занят. Уматывай, иначе позову охрану.
– Отлично. — Бретт взмахнул руками. — Зови их, и я подниму скандал. Пойду в ДЛВО или обращусь в прессу. Скажу, что некий ученый из КПЛ предоставил мне секретные материалы…
– Если ты так поступишь, тебя просто раздавят, — огрызнулся Фаулер, поворачиваясь в кресле. Бретт мрачным шагом расхаживал по комнате.
– Меня уже раздавили, Рокки. Я потерял Амелию. А боссу было известно о случившемся еще до того, как я рассказал ему.
– Знаю… — бросил Фаулер.
– Откуда?
Фаулер ткнул пальцем в Бретта.
– Вали отсюда, Фукс, у меня уши вянут. Ты человек из прошлого. Он вновь повернулся к своей цифири. Бретт распахнул дверь лаборатории.
– Хорошо, Фаулер. Я ухожу. Но и ты тоже. Пусть меня раздавят окончательно, но я прихвачу тебя с собой.
Он сделал шаг, однако Фаулер остановил его.
– Ладно. Закрой дверь.
Бретт ждал. Фаулер не торопился с решением.
– Ну хорошо, — вздохнул он. — Я тебе покажу. А после этого ты станешь частью системы. И будешь молчать, потому что умрешь прежде, чем успеешь открыть рот. Подашь заявление о переводе в КПЛ. Возможно, мы найдем способ использовать тебя — например, будешь разносить кофе.
– Отлично, — сказал Бретт. — Я согласен.
Они дважды обошли ящик, а потом поднялись по винтовой лестнице на смотровую площадку. Фанерные стенки, как увидел сверху Бретт, окружали с четырех сторон тускло поблескивавший, металлический с виду куб, основание которого охватывал толстый кабель; наверху сооружения пристроился крошечный шаровой передатчик. Расположенные по периметру комнаты устройства перехватывали все исходящие из ящика сигналы.
– Если мы узнаем, что кто-то готов в путь, мы его не останавливаем, — говорил Фаулер. — Просто заявляемся с ЗВК и в тот миг, когда генерируется волна, перехватываем путешественника. Так мы заполучили и Амелию.
– Что такое ЗВК?
– Звезда в коробке. Естественно, не совсем так, но идея похожая. Ну, как нейтронная звезда. Засасывает волну. А потом мы передаем ее сюда, в большой ЗВК.