Хобот Всеслав
Ящик
Всеслав ХОБОТ
ЯЩИК
Дей хрюкнул от досады, швырнул на тротуар ящик, достал сигарету, закурил, засунул руки в карманы куртки и принялся методично раскачиваться, попирая бетонку то носками, то каблуками своих ботинок. Спешить было некуда. Уже. Местный легавый сейчас пройдет улицу, завернет сюда и, разумеется, загребет его, Дея Растрике, вместе с этим пятикилограммовым ящиком.
Легавый показался через две минуты. С озабоченным видом он нес прямо перед собой дубинку, не отрывая от нее желтых глаз. Брови его были сильно вздернуты, форменный колпак сдвинут набок; ступал он грузно, словно под гипнозом.
Дей затянулся, выпустил пять колец подряд, воздел голову к вечернему небу. Кольца, клубясь, улетали все выше и выше, растворяясь в сухом двадцатиградусном воздухе. Полицейский прошел мимо и удалялся все дальше и дальше, растворяясь в полусумраке арнейской улицы, все так же тупо таращась на дубинку.
Дей выплюнул окурок, едва это синемордое скрылось из виду.
"Сумасшедший дом", - подумал он, подхватывая ящик.
Он шмыгнул за угол, имея твердое намерение треснуть этим ящиком первого же полисмена, если тот попадется на глаза и тем самым опять заставит прикидываться шлангом. А заодно и шефа. И болвана Крюце. И обязательно Патадрике. Особенно Патадрике. Дей вообразил, как голова толстяка, потом как голова толстяка раскалывается от удара ящиком и снова хрюкнул.
Пустые и чистые улицы одноэтажного города остались позади. Дей переместил ящик из-под правой руки на левое плечо и бодро зашагал через поле к холмам.
Арней - слабо заселенная планета; природа бедна, климат неровен. Большим спросом не пользуется. С чего вдруг шефа сюда потянуло, пожал плечами Дей. Низкорослые деревья были разбросаны словно одинокие вбитые столбики. Трава скорее походила на мох. Такое мне не нравится, подумал Дей. Холмы приблизились. Растрике прикинул, что будет на месте минут через десять и переместил ящик на правое плечо.
- Не торопись, Деюшка.
"Ну, вот, - подумал Дей, - опять".
Патадрике грустно смотрел из-под густых бровей, высморкался и потряс иглером.
- Теперь мы меняться будем. Ты мне ящик, а я тебе луч в сердце. Идет?
"Странно, - подумал Дей. - Неужто я совсем не нужен шефу. Или это все из-за ящика? Тогда и Патадрике..."
- И тебя сейчас шлепнут, - скучно растягивая слова, молвил он. - Вон, позади, уже и бластер приготовили.
Толстяк неуклюже подпрыгнул. И Дей шлепнул его ящиком по голове. Раздался треск. Массивное тело грузно осело в траву. Дей удовлетворенно хмыкнул, подхватил ящик и выпавший иглер и поспешил к кораблю. Быстрее, к чертям собачьим с этой планеты.
Серый корпус "Татрики" уютно примостился между тремя холмами, что торчали на поверхности планеты одинокими вздувшимися прыщами. Уже на трапе предательски кольнула больная печень.
"Зараза, - подумал Дей, под свои громкие охи вваливаясь в шлюз. Волноваться мне нельзя, вот что".
Только после входа корабля в подпространство, Растрике расслабился и позволил себе осмотреть трофей. Пластиковая оболочка дала трещину. Это после Патадрике.
- Нужно было пари заключать, - проворчал Дей, затем отложил ящик в сторону и принялся шарудеть в контейнере с инструментом.
Звезды пристально наблюдали за маленьким человечком с экрана внешнего обзора, собравшись судом присяжных впереди корабля. Человечек наугад выбрал звезду, что станет его судьей и та цепко держала корабль вложенной в бортовой компьютер программой.
Дей взял в руку молоток и зубило, выловил отвертку и плоскогубцы, повертел в другой руке, сунул их себе в зубы и вновь влез в контейнер. Печень тут же вспомнила, что она больна, и вцепилась в нервы. Глаза Дея полезли на лоб, а свободная рука в карман за таблетками.
Позади высморкались. Дей чуть не подавился отверткой и резко повернулся.
У двери стоял Патадрике, держась за перебинтованную голову и вытирая нос рукавом куртки.
- Эх, Дей, Деюшка, - прохрипел он.
Продолжая держаться за голову, толстяк ступил внутрь рубки и разместил свои массивные телеса в недовольно пискнувшее кресло.
- М... м... м... - замычал Растрике, завращав глазами.
Патадрике скривился, то ли от боли, то ли от презрения.
- Вкусно? - участливо поинтересовался он.
- М... - снова промычал Дей, спохватился и выплюнул инструмент. Идиот! - возопил Дей. - Ты сейчас должен мешком валяться на Арнее и твои остекленевшие глаза должны смотреть в хрустальное небо.
Лицо Патадрике дернулось.
- Что ты мелешь?
Дей встал с корточек и пнул ногой пластиковый ящик. Тот издал звук плохо натянутого барабана и перевернулся, продемонстрировав Патадрике поврежденную сторону.
- Я не знаю, зачем шефу этот ящик, гм, шефу, но ежели он приказал тебе убрать меня, то и ты на свете не жилец.
- Да неужели, - всплеснул руками Патадрике и высморкался.
- А ящик, - не обращая внимания на реплику толстяка, продолжал Дей, я вскрою, и немедленно.
Патадрике откинулся в кресле и несколько испуганно покосился на ящик. Растрике поднял молоток.
- Погоди, - толстяк икнул. - Шеф не сказал тебе всего. А я кое-что выведал. Дело началось с того, что одно заинтересованное лицо предложило выложить полтора миллиона кредиток за этот предмет. А шеф собирается послать клиента ко всем чертям. Теперь, когда ящик у нас в руках...
- Я, пожалуй, тебя все-таки свяжу, - сказал Растрике, откладывая инструмент.
Патадрике застыл с открытым ртом. Дей вытащил из контейнера моток провода, встал и двинулся к дружку.
Отстраненно наблюдавший за событиями внутри рубки бортовой компьютер вякнул зуммером и высветил на экране двенадцать рядов цифр. Дей вздохнул, смерил взглядом Патадрике и повернулся к пульту.
Толстяк облегченно высморкался и пристроился в кресле второго пилота.
- Мне кажется, что наш арнейский вояж... - начал было он.
- Заткнись, - почти шепотом посоветовал Дей.
Патадрике несколько секунд подумал, потом заткнулся.
Рука Дея пронеслась над пультом. Пульт тут же защелкал, заклацал кнопками и переключателями. Компьютер молча выдал следующую партию цифр. Весело звеня, в кабину влетела тишина. Растрике поедал глазами экран. Патадрике тоже что-то жевал. Звездный суд присяжных совещался. Компьютер ждал. Лежавшие на пульте отвертка и плоскогубцы заключали пари - у кого первого кончится терпение. Можно лишь догадываться о чем думало кресло под Патадрике.