И шел дальше.
В руке его был компас; он шел и смотрел, как стрелка пляшет на тонком острие. Волк, почуяв его издали, сворачивал в сторону, росомаха спасалась в кустарнике — так решительно и упрямо шел Яшка. Он шел не быстро и не тихо, шел так, чтобы не выбиться из сил, не свалиться замертво. Он шел по тундре и пел песню, и ему казалось: он, как в легенде, перешагивает озера и сопки, переступает хребты гор и реки, и ничто не может его остановить. Хлеб он давно съел, а до города было еще далеко, и Яшка рвал голубику и чернику, ловил в озерах сигов и пелядок и, если не было времени разжигать костер, ел их сырыми.
На двадцатый день он увидел впереди три новых чума.
— Иду учиться, — сказал он ненцам, поднимаясь из-за столика, уставленного чашками.
— Давай подвезу маленько, — сказал пастух-ненец. — Небось дорога еще далека.
— Давай, — согласился Яшка.
Пятерка оленей помчалась по тундре. Ударили из-под копыт по лицам брызги жидкого торфа.
И опять идет Яшка по тундре. Кончился месяц, начинался новый, когда он подошел к белым палаткам.
— Ты куда это, малец? — спросил его русский геолог. — Отец заболел — за доктором идешь или убегаешь от кого?
— Нет, — сказал Яшка, — отец мой здоров, убегать мне не от кого. Иду учиться.
Геолог пристально осмотрел его от пимов до всклокоченных волос и вздохнул:
— Да, не все люди такие, как ты.
Яшка ничего не понял.
— А что?
— Ничего, — рассердился геолог. — Подожди недельку — прилетит из города вертолет. Посажу тебя на него.
— Не, — улыбнулся Яшка, — некогда ждать. Пойду.
И он пошел. Только мешок за спиной тяжело оттягивал вниз: в нем лежали хлеб, сахар, чай, консервы. Он переходил вброд речки, переправлялся, если находил лодки, через озера и, главное, шел. Наконец он подошел к огромной реке Печоре — не перейти ее, не переплыть вплавь. Даже песня не поможет. Два дня шел Яшка по песчаному берегу вдоль реки и наткнулся на одноглазую одинокую избушку.
— Отец, переправь на тот берег, — попросил он у старика рыболова.
Старик сузил мутные глаза:
— Это можно, сынок. Моя лодка — спиртик твой.
Яшка сплюнул, отдал старику шестьдесят рублей, вылез на том берегу из лодки и на третий день добрался до рыбацкого стана. Там как раз стоял моторный бот, пришедший из города за рыбой.
— Возьмите меня, ребята.
— А тебе куда?
— Учиться мне, в город…
Через два дня Яшка шел по Нарьян-Мару. На улицах ни души — четыре часа ночи. У ночного сторожа он узнал, где находится педагогическое училище. Он сел у входа на ступеньки и стал ждать.
Разбудила его техничка:
— Напился и дорогу домой забыл!
Яшка вскочил как ошпаренный:
— Я не напился. Я учиться пришел!
Техничка зевнула:
— Прием учащихся окончен, ты опоздал. Иди домой.
То же сказал ему через час и директор училища. Потом оглядел он умными серыми глазами его истоптанные пимы, изможденное и распухшее от укусов комаров скуластое лицо и сказал:
— Хорошо. Я за это отвечу, если надо. Будешь сдавать экзамены вне срока и конкурса.
Яшка провалил русский язык.
— На будущий год ждите, — сказал он директору и пошел в порт.
Сейчас Яшка работает в порту на подъемном кране. Он сидит высоко над землей в кабине и выгружает из трюмов океанских кораблей ящики, бочки, уголь, и пазуха его на груди всегда выпирает: там лежит книжка. Светит над землей солнце, гудят корабли, и дует из его родной тундры порывистый ветер.