– Что? Ого!.. – изумлённо протянула я. Взяла губку и смочила её под краном. Удивительно, что в особняке есть водопровод. Это же чудесно! – А вы живёте так же долго?
– Достаточно, – тепло ответила Мария, будто улыбается. – Меня обратили более ста лет назад, когда я едва не умерла от голода.
Я растерянно застыла, не зная, что сказать. Чёрт… никогда не умела выражать сочувствие.
– Я не жалею, – будто почувствовав моё смятение, произнесла Мария. – Моя нынешняя жизнь меня более чем устраивает.
– И не скучно вам? – озабоченно спросила я. – Разве вам никогда не хотелось завести свою семью?
Женщина подозрительно умолкла.
– Мои дети и муж умерли от чумы.
– Простите…
– Ничего. У хозяина мне хорошо, – тихо отозвалась Мария.
– А давайте я вам всегда помогать буду? – с энтузиазмом предложила я. – Я могу и постельное менять, и пыль вытирать, и…
– Что вы?! – воскликнула Мария, повернувшись. – Вы же гостья хозяина! Вам вообще не положено трудиться!
Я состроила унылую мордаху.
– Так я превращусь в обезьяну, – вздохнула я неподдельно. – Могу я хоть изредка вам помогать? Например, только по утрам?
Мария опустила голову, пряча улыбку.
– Можете. Спасибо, госпожа, вы очень добры.
– Можно просто Яся, – отмахнулась я и взялась за тарелки.
В коридоре что-то громыхнуло.
Я вздрогнула, а Мария лишь улыбнулась.
– Дети хозяина шалят. Подслушивают.
Сердце сделало «ту-дум».
Надо мне как-то наладить контакт с этими клыкастыми, но ненавязчиво, чтобы сами пришли… Подумаю.
После мытья посуды я отправилась слоняться по особняку, раз уж Александр разрешил. В душе царило некое опустошение, которое мне хотелось немедленно заполнить. Новым увлечением, новой целью… чем угодно, лишь бы жизнь в новом мире обрела смысл.
Как я уже поняла, здесь нет интернета… это угнетает. Я бы согласилась даже на радио, просто чтобы была музыка и звук человеческого голоса, а то тишина этого места реально давила. Не хватало жизни. Была бы музыка…
Полупустые помещения меня не привлекали. Красивая раритетная мебель, стеллажи с книгами, да и только. Картины ещё в потёртых рамах, вазы, действительно удивительные. Рояль.
Я подошла к инструменту и стёрла пальцем пыль с лакированной поверхности. На нём не играли лет пятьдесят, наверное. Разве так можно? Рояль не любит пыль. Он, наверное, уже расстроился. Я бы тоже расстроилась от такого обращения.
Хотела сходить за тряпкой, но как представила, это сколько мне до кухни идти…
– Виктор? – позвала я с улыбкой.
По полу подул ветерок.
– Как бы не так! – воскликнула я, резко обернувшись. Виктор отшатнулся, чуть не шлёпнувшись на зад. – Видите. Я быстро учусь, – произнесла я довольно.
– Весьма похвально, – холодно отозвался Виктор. – Что вы хотели, госпожа?
– Влажную тряпку, – выпалила я с энтузиазмом и имела удовольствие лицезреть растерянного вампира. Впрочем, Виктор быстро совладал с собой.
– Могу я узнать зачем?
– Узнать можете, но я не скажу, – очаровательно улыбнулась я и опустилась на банкетку. – Просто принесите мне, пожалуйста, тряпку.
Вампир кивнул и растворился в воздухе.
Нет, мне нетрудно было ответить, но упустить возможность подразнить этого сноба я не могла. Виктор вернулся через минуту вместе с делегацией вампиров. Решил позвать подмогу?
– Что ты собралась делать? – раздражённо спросил Влад, дёрнув отутюженный воротник-стойку, словно тот его душил.
– Элементарно, – я улыбнулась в ответ и забрала у Виктора тряпку. – Хочу протереть инструмент от пыли.
– Тебе делать больше нечего? – огрызнулась Анна. – Не можешь тихо сидеть в своей комнате и разлагаться?
– Не стоит судить по себе, – так же улыбаясь, произнесла я, не собираясь проглатывать шпильку. – Более того, я вас не приглашала. А если пришли, то помогайте. Рояль в ужасном состоянии, ему нужна срочная реанимационная помощь… – я повернулась к инструменту и бережно провела тряпкой по крышке.
– Влагу нужно сразу вытирать, – со знанием дела произнёс Ярослав, закатывая рукава. – Иначе, сделаешь только хуже. Виктор, салфетки.
Дворецкий нырнул в дымку.
Анна переместилась к нам, немного напугав.
– Братик, – процедила она многозначительно. – Мы же не играем на рояле. Забыл? – с нажимом сказала она.
Я вопросительно вздёрнула бровь.
– Почему? Если не умеете, то зачем он вам?
Влад поморщился и потёр пальцами переносицу.
– Не в этом дело. С этим инструментом…
– Наша мать играла на рояле, – перебил Ярослав, рисуя пальцем на поверхности. – После её ухода осталось много плохих воспоминаний, и когда кто-то играет, они словно оживают.